Спустя несколько минут, полы палатки распахнулись, вбежал Тимош и бросился к 
отцу на шею.

- Здравствуй, отец! Я привел тебе четыре тысячи татар!

Хмельницкий радостно обнял сына.

- Наконец-то отпустил тебя хан! - проговорил он. - Дай-ка на тебя посмотреть; 
да ты теперь совсем казаком сделался. С кем же хан прислал татар?

- Их привел Карабча-мурза.

- Что-то не припомню такого, - в раздумье проговорил Хмельницкий.

- Да он не из старых; мы с ним очень дружны, он славный богатырь!

- Только четыре тысячи и дал хан? А что же сам-то думает?

- И об этих-то четырех они думали и гадали, посылать их или нет. Я, ведь, писал 
тебе, отец, что Ислам-Гирей послал грамоту ляхам с угрозой, что пойдет на них 
войной, если они не пришлют ему дань. Ляхи пожаловались на него турецкому 
султану и хану за его грамоту сильно досталось.

Хмельницкий сделался очень серьезен и с минуту стоял молча.

- Эх, кабы удалось как-нибудь мирным путем достигнуть того, чего желаем. Больно 
трудно ладить с этими татарами, а с московским царем будет еще труднее... Ну, 
да мы попробуем взять, если не силой, то хитростью, прибавил он. - Ляхи, страх, 
как татар бояться, мы их попробуем и четырьмя тысячами напугать.

Богдан кликнул дежурного казака и велел ему просить к себе в палатку полковника 
Чорноту.

Через четверть часа явился пожилой казак, здоровый, высокий, как из стали 
вылитый.

- Что надо пану Богдану? - спросил он.

- А вот что: пришли с Тимошем четыре тысячи татар.

- Видел, - коротко заметил Чорнота.

- А вы наделайте побольше шума в таборе; пусть ляхи подумают, что их не четыре, 
а сорок тысяч.

- Дуже! - также отрывисто отвечал Чорнота.

- Потом к завтрашнему дню отбери несколько тысяч казаков, наряди их татарами, 
пусть пришедший отряд с ними лишней одеждой поделится, а кричать "алла!" они 
сумеют.

- Эх, лихо! - радостно крикнул Чорнота. - Молодец ты, батько, хитер на выдумки, 
люблю тебя за это...

- Да как пойдешь, прикажи там хлопцу позвать ко мне Брыкалка.

Явился Брыкалок.

- Ну-ка, братику, - сказал Хмельницкий, - преобразись в священника и извернись 
так, чтобы паны тебя в плен взяли. А когда возьмут, пугни их хорошенько 
татарами.

- Слушаю, батько! - отвечал Брыкалок и с низким поклоном вышел.

Не прошло и получаса, как по всему лагерю разнесся оглушительный крик: алла, 
алла! Вслед за тем полилось шумное веселье, забили в бубны, стали палить из 
пушек и ружей, запели удалые веселые песни.

В это время в польский лагерь привели высокого, худого священника, взятого в 
тот момент, когда он пробирался между шанцами.

- Что это делается у вас в лагере? - допрашивали паны.

- Татары пришли! - лаконически сурово проговорил священник, исподлобья 
посматривая на ляхов.

Паны переглянулись.

- А много их?