- Ставить колья, разжечь костры, приготовить буравы! - коротко приказал князь.

Работа быстро закипела. Жолнеры обтесали толстые колья, натаскали хвороста и 
дров для костров, принесли буравы. Начались страшные неслыханные казни. Князь 
Иеремия гарцевал на своем коне и отдавал приказания. Прежде всего принялись за 
священников. Им буравили и выкалывали глаза, ломали кости руки ног, сдирали 
кожу и измученных, полуживых бросали на костры или обливали горячей смолой. 
Хлопов сажали на кол или вешали за ребро и подпаливали медленным огнем. Но 
Иеремии и этого было недостаточно.

- Мучьте, мучьте их больше! - восклицал он с ожесточением, - мучьте так, чтобы 
они чувствовали, что умирают!

Сотни искалеченных тел уже лежали на поле, а рассвирепевший князь и не думал 
униматься. Он велел поставить кресты и распинать пленников, распиливать их 
пополам, обливать кипятком и кипящим маслом. Наконец, никого не осталось в 
живых. Голодное войско бросилось на поиски провизии, но в пустых хатах не 
нашлось ни кусочка хлеба, ни горсточки муки: хлопы все спрятали и не осталось 
никого в живых, кто бы указал, где спрятана провизия. Впрочем воины 
Вишневецкого казались вылитыми из стали: они привыкли переносить всякие лишения.


- Что делать, панове! - говорил Вишневецкий собравшейся шляхте, сегодня нам 
придется лечь спать с голодным желудком. Пан Барановский тотчас поедет в 
Немиров и потребует нам у немировцев продовольствия.

Барановский низко поклонился и поскакал исполнять данное ему поручение, а 
Вишневецкий с отрядом двинулся к местечку Ободному.

На другой день к полудню шляхтич вернулся, но без продовольствия.

- Что это значит, - спросил Иеремия, - где же провиант? - Немировцы ничего не 
дали, - отвечал Барановский.

- Как не дали, этого не может быть! Пан, вероятно, не сказал, что требует от 
моего имени?

- Как я мог не исполнить приказания князя! Но они меня и в город не впустили. 
Когда я стал стучать в ворота, они мне крикнули, что не знают другого пана, 
кроме пана Хмельницкого.

Вишневецкий вспыхнул от злобы.

- Презренные рабы! - крикнул он, - я им покажу, кому они должны повиноваться! 
Седлай коней! - приказал он.

Все засуетились. Жолнеры, только что расположившиеся отдыхать, бросились к 
коням, торопясь исполнить приказание разгневанного начальника. Все знали, что 
князь Иеремия не любит приказывать дважды.

В полнейшем порядке отряд двинулся под Немиров и обложил город.

Князь Иеремия скомандовал: "На приступ!"

В городе все закопошились, ударили в набат, взялись за оружие. Священники 
осеняли осажденных крестным знаменем; все столпились у деревянных стен. 
Осаждающим удалось пробить стену и они ворвались в город. Немировцы бились 
отчаянно, но сильный натиск воинов князя сломил их. Большинство полегло на 
месте боя, остальные или сдались в плен, или попрятались, кто мог.

- Подавайте мне изменников! - кричал князь горожанам, просившим о помиловании.

- Это все казаки затеяли, - отвечали они, - мы ни в чем не виноваты.

- Хорошо, - грозно сказал князь, - пусть тогда все горожане соберутся на 
площадь и укажут зачинщиков.

На другой день все попрятавшиеся жители выползли из своих нор; испуганные 
дрожащие собрались они на площади. Каждый хотел себя выгородить, один показывал 
на другого. Нашлось множество виновных. Вишневецкий приказал всех их схватить. 
Опять начались пытки и казни, а Вишневецкий с злобной радостью смотрел, как 
лилась кровь ненавистных ему хлопов, и успокоился лишь тогда, когда из 
схваченных никого не осталось в живых.

На следующее утро Вишневецкий велел своим жолнерам собрать всех оставшихся в 
живых и привести на площадь. Как не прятались немировцы, слуги Вишневецкого 
находили их везде и тащили к князю. Никто уже не надеялся больше на помилование,
 все ждали новых казней; но князь, пресыщенный местью, гордо сказал:

- Прощаю вас. Будьте впредь верными моими слугами и вы узнаете мою милость, а