именно веймарская школа искусства и архитектуры имела исконно германские корни, 
веймарские буржуа считали себя хранителями германской культуры. К числу таких 
хранителей принадлежал писатель и заместитель гауляйтера Ганс Северус Зиглер. 
[58] Именно к Зиглеру, «пронюхав» о его личном знакомстве с Гитлером, решил 
устроиться дальновидный Борман. С 1924 года Зиглер являлся редактором 
еженедельника «Национал-социалист» и был весьма доволен, когда Борман предложил 
ему свои услуги. Бывший заключенный оказался поистине превосходной находкой, 
очень полезным для дела человеком: реалистичный в финансовых вопросах, 
требовательный и жесткий к должникам и нерадивым членам партии, он разбирался в 
бухгалтерии, работал одновременно кассиром, рекламным агентом, упаковщиком и 
водителем грузовика, распространял газету в сельских районах, используя свой 
собственный автомобиль. Очень скоро Мартин стал для своего шефа поистине 
незаменимым помощником, причем практически бескорыстным. 
      Если Зиглеру случалось заручиться у Гитлера одобрением какого-то своего 
предложения, Борман немедленно претворял замысел в жизнь. Мартин решительно 
брался за огромный объем работ и удивительным образом успевал с ним справиться. 
Естественно, он завоевал полное доверие начальника, который постепенно стал 
делиться с ним реальной властью в партии, зачастую позволяя действовать от 
своего имени. Кроме того, заместитель гауляйтера пристроил своего помощника в 
совет веймарской партийной организации НСДАП. Добившись немалых успехов, Борман 
трудился с еще большим рвением и упорством, надеясь в ближайшем будущем 
воспользоваться главным — по мнению Мартина — достоянием шефа: Зиглер был вхож 
к фюреру и частенько с ним встречался. 
      Именно Зиглер представил Гитлеру бывшего директора театра веймарского 
герцогства Карла Бенно фон Шираха и его сына Бальдура фон Шираха. Благодаря 
этому к 27 февраля 1927 года, когда Мартин Борман вступил в партию и получил 
билет с номером [59] 60508, Бальдур фон Ширах состоял в НСДАП уже два года и 
сделал блестящую карьеру в молодежной партийной организации. Впервые их пути 
пересеклись, когда Ширах, будучи еще студентом, приезжал в Веймар на каникулы. 
Он сидел с другом в кафе, когда увидел «молодого толстяка, пытавшегося 
втиснуться в маленький «опель». Его собеседник заметил тогда, что это и есть 
партайгеноссе («товарищ по партии») Мартин Борман, который после выхода из 
тюрьмы устроился водителем нового гауляйтера Заукеля и сейчас собирается везти 
своего шефа на митинг в Рурскую область. 
      В то время Борман в дополнение к обязанностям в газете получил партийное 
задание в совете округа. Он стал ответственным за связи с прессой при 
гауляйтере и часто разъезжал с ним, заодно выполняя функции личного водителя, а 
впоследствии взялся еще за исполнение функций управляющего делами окружной 
организации. Ему хотелось также научиться ораторскому искусству, ибо это умение 
требовалось постоянно и высоко ценилось: в отличие от большинства других партий 
НСДАП не ограничивалась митингами во время предвыборной кампании, а непрерывно 
вела широкую пропагандистскую работу. Но здесь Бормана постигло полное 
разочарование. Оказавшись перед аудиторией всего в несколько десятков 
слушателей, он начинал сбиваться, не мог закончить фразу, краснел от злости на 
себя и беспомощно замолкал, если выступление прерывалось выкриками. Когда 
Борман стал посмешищем многих баров, Заукель изъял его имя из списка 
пропагандистов, несмотря на дружеские отношения. 
      В дальнейшем Борман никогда не делал публичных выступлений. Он осознал, 
что не создан для произнесения речей и ведения дискуссий. Пусть этим занимаются 
те, кто умеет представить себя в выгодном свете и поднаторел в словесных 
перепалках, — это [60] лишь одна из многих граней политической деятельности, он 
еще найдет свою стезю! 
      В качестве офицера прессы эффективность его деятельности оказалась не 
намного выше. В бытность на этой должности он осуществил считанные выпуски 
отпечатанных пресс-релизов. А вот в роли управляющего делами Борман оказался на 
своем месте, получив возможность готовить приказы, работать с бланками 
официальных писем, списками имен, циркулярами и руководить группами всей 
области, не вставая из-за стола. Здесь он отработал первые навыки управления 
настроениями внутри организации, научился — начав с относительно небольших 
масштабов — разрабатывать тактическую линию и осуществлять планы, намеченные 
начальством. Словом, Борман приобрел значительный практический опыт 
административной деятельности в рамках политической организации. Он понял, что 
идейные убеждения эффективны только в том случае, если существует организация, 
способная обеспечить их практическое использование, причем руководство может 
поставить на службу своим интересам огромные массы подчиненных. 
      Борман получил возможность разобраться, кто против кого боролся и кто 
кого поддерживал в партийной верхушке, что было чрезвычайно важно для человека, 
никогда не упускавшего из виду перспектив своей собственной карьеры. 
Географически Тюрингия находилась как раз на пути национал-социалистского вала, 
хлынувшего из Мюнхена в северные и восточные области Германии. Когда партийной 
верхушке пришло время появиться в Веймаре, управляющий делами округа уже 
приготовился к приему. Гитлер приезжал сюда часто: между 1925 и 1933 годами в 
Тюрингии состоялось тридцать три его выступления. В 1926 году на одном из таких 
мероприятий Зиглер представил Мартина Гитлеру и Рудольфу Гессу, [61] который 
неотступно сопровождал вождя, и дал своему молодому коллеге самую лестную 
характеристику, напомнив о заслугах Бормана, обеспечившего приверженность 
тюрингских штурмовиков курсу фюрера. 
      Борман находился еще в самом низу иерархической лестницы 
национал-социалистов, но получил приглашение на званый обед к Гитлеру. Принц 
Фридрих-Христиан фон Шаумбург-Липпе, состоявший в партии уже долгое время,