года, когда он очутился в 55-м полку полевой артиллерии, ему едва исполнилось 
восемнадцать лет — призывной возраст. Его военная карьера отнюдь не 
подтверждает горячего желания добровольно ступить на военную стезю (кто 
стремился к этому, тот получал направление на офицерские курсы, — например, 
Генрих Гиммлер, который был фактически сверстником Бормана, вступил 
добровольцем в армию в последние месяцы 1917 года и вскоре стал младшим 
лейтенантом). 
      Приехав в 1926 году к матери, Борман еще не решил, чем станет заниматься. 
В Тюрингии, земли которой занимали в основном мелкие помещики, трудно было 
устроиться в крупное поместье, а на покупку собственного хозяйства не хватало 
средств; семья же в то время не могла помочь ему деньгами. Его отчим умер в 
1923 году (Борман не горевал по этому поводу), и оставшиеся после него деньги 
обесценились в последние годы инфляции. Несмотря на высокую должность мужа, 
вдовья пенсия Антонии Воллборн оказалась очень мала. Она поддерживала дом в 
порядке лишь благодаря заботам Альберта Бормана (тогда ему исполнилось двадцать 
три года), который остался жить с ней и тратил на это всю свою зарплату. В 
отличие [55] от Мартина он закончил школу и, следуя по стопам отчима, занялся 
банковским делом. 
      По возвращении к семье Мартин Борман в течение первого года не столько 
искал работу, сколько — по его собственному определению — «принюхивался», 
первым делом вступив в местное отделение фронтбана{12}. 
      Между тем в верхах произошли существенные перемены. Людендорф и Рем 
рассорились, а Гитлер имел свои виды на их отряды. Он поручил Рему создать 
заново и возглавить отряды СА под видом подразделений штурмбан (Stormbann){13} 
и довести их численность до 30 тысяч человек. Гитлер стремился создать армию 
пропагандистов и молодчиков, которыми он мог бы командовать по собственному 
усмотрению, тогда как Рем хотел использовать эти подразделения в качестве 
народной милиции, а при необходимости — военной силы, что противоречило 
условиям Версальского договора. 
      Рем полагал, что все отряды должны находиться в его ведении, а он будет 
подчиняться непосредственно Гитлеру, чтобы никто из нацистских бонз, как 
называли высших функционеров партии, не имел власти в структуре штурмовых 
отрядов. Гитлер отверг этот план, и Рем уступил свое место герцогу Вольфу 
Генриху фон Хеллдорфу, бывшему фрейкорповцу, служившему также и в рядах 
фронтбана. 
      Когда Мартин Борман, упорный, амбициозный и хитрый, вступил в местный 
фронтбан, национал-социалистов Тюрингии раздирали внутренние склоки. [56] 
      Гауляйтером НСДАП здесь был популярный писатель Артур Динтер, который 
занимался творчеством в тихой деревеньке Доррберг. Его книга «Преступление 
против крови» разошлась тиражом 250 тысяч экземпляров. Как и большинство работ 
Динтера, она была пропитана духом антисемитизма. Пока Гитлер находился в тюрьме,
 Динтер основал свою партию «народное сообщество великой Германии» вместо 
запрещенной НСДАП и повздорил со штурмовиками, поскольку те отказались 
признавать за ним лидерство. В итоге националисты Тюрингии разделились на 
несколько группировок. 
      Благодаря «славному» прошлому (то есть году, проведенному в тюрьме в 
качестве политического заключенного), Мартин Борман получил место при штабе 
отряда и принялся энергично собирать штурмовиков под знамена НСДАП. Он не 
обладал даром красноречия, но короткие и четкие формулировки, доказывавшие 
целесообразность присоединения к быстро набиравшему силы Адольфу Гитлеру, рядом 
с которым по-прежнему находился обладавший значительной популярностью Грегор 
Штрассер, возымели действие. Кроме того, Борман активно участвовал в 
организации нескольких выступлений Гитлера в Тюрингии. 
      Словом, Борману удалось уладить старые противоречия, о чем 
свидетельствуют фотографии тех лет. Одна из них сделана 4 июля 1926 года на 
фоне веймарской гостиницы «Элефант» во время второго партийного съезда НСДАП. 
На ней изображены Гитлер и его свита во время парада штурмовиков: фюрер стоит в 
открытом «мерседесе», в строю рядом с автомобилем — ближайшие соратники, среди 
которых в первой шеренге пятым от Гитлера стоит Борман в коричневой униформе 
штурмовика. Заслуживает внимания тот факт, что в НСДАП Борман вступил — 
согласно данным заполненной им анкеты — лишь спустя [57] восемь месяцев. 
Привилегированное положение в строю не только демонстрировало приверженность 
тюрингских штурмовиков идеям национал-социалистской партии, но и 
свидетельствовало о важной роли Бормана в принятии ими такого курса. Что ж, 
Мартин воспользовался замечательным шансом оказаться на виду: несомненно, место 
партийного лидера в Тюрингии вскоре должно было освободиться, и Борман надеялся 
на повышение в ходе грядущих перестановок. 
      Расхождения во мнениях между Гитлером и Динтером постепенно усиливались, 
поскольку гауляйтер возомнил себя новым реформатором религии. Взявшись за то, 
на что не посмел замахнуться даже Лютер, он составил 197 тезисов, в которых 
отрекся от Ветхого Завета как от иудейского писания, трансформировал Иисуса в 
арийского Бога Света и придал немалое значение спиритизму. Он хотел, чтобы 
НСДАП официально признала его доктрину. Гитлер же полагал, что любые 
религиозные обязательства вредят партии. На съезде концепция Динтера была 
отвергнута, и Йозеф Геббельс по этому поводу непочтительно заметил: «Динтер и 
Штрайхер явно пороли чушь». Шесть месяцев спустя новым гауляйтером стал Фриц 
Заукель, познания которого ограничивались торговым флотом — и никакой 
софистики{14}. 
      В то время непременным условием причисления к истинным националистам 
являлась принадлежность к классу городской буржуазии. Поскольку считалось, что