пятью вопросами. Первый вопрос касался двух моих дочерей. Анастасия в то время 
находилась в Лондоне, а Софи — в Париже. В течение длительного времени я ничего 
о них не слышал. Затем я спросил о брате и сестрах. Третий вопрос касался лично 
меня. Далее я задал какие-то вопросы о войне, но ответы на них уже забыл. На 
первый вопрос я получил ответ, что у дочерей все хорошо, только у них много 
забот. Старшая трудилась на благо общества, а младшая собиралась в путешествие 
по опасным водам, это путешествие пройдет нормально, и дочь доберется до места 
без всяких неприятностей. У других моих родственников особых проблем не было. О 
моем будущем ясновидящая смогла рассказать много удивительного. В ближайшее 
время мне предстоит долгий путь, я получу высокое назначение и приведу армию к 
победе. Мне будут оказаны большие почести, а затем я добровольно откажусь от 
высокого поста. Тем не менее, спустя короткое время мне придется отправиться в 
две крупные западные державы для выполнения ответственного задания, с которым я 
успешно справлюсь. Когда я вернусь из поездки, то буду назначен на еще более 
высокий пост, эта деятельность будет кратковременной, но очень тяжелой. А через 
много лет я снова займу весьма высокий пост. 

В те дни мне часто приходили мысли о судном дне, и я совсем не удивился, когда 
8 ноября газеты написали, что Керенский и его правительство свергнуты. Двое 
суток в столице шли бои, после чего Ленин и Троцкий, встав во главе 
большевистского правительства, захватили власть. Эта новость была совершенно 
спокойно воспринята в Одессе. С друзьями-офицерами мы спорили о том, что 
следовало бы организовать сопротивление этой диктатуре меньшинства, но мне 
пришлось осознать, что ни они, ни общество в целом не считали необходимым 
приступить к каким-либо действиям. 

Я, наконец, решил организовать свой отъезд и выправил командировочное 
удостоверение, которое позволяло мне ехать в Петроград для лечения. Прежде 
дорога до Петрограда занимала всего два дня, но сейчас следовало приготовиться 
к нескольким суткам пути, кроме того, поезда были ужасно переполнены, пассажиры 
и пошевелиться не могли. Чтобы уберечься от возможных неприятностей, я 
обратился к коменданту города, который, как выяснилось, в прошлом был 
командиром Ахтырского гусарского полка, и попросил, чтобы мне предоставили 
целый вагон. Комендант выполнил мою просьбу. Трое англичан — две сестры из 
Красного Креста и морской кадет, которые возвращались на родину, — с 
воодушевлением приняли мое предложение о совместной поездке. К ним 
присоединились три румынских врача, направлявшиеся в Японию. Список дополняли 
мой адъютант, денщик и персонал, обслуживающий вагон. 

Обрадованные таким поворотом дела, мы расположились в вагоне и постарались 
организовать нашу жизнь как можно удобнее. Через три остановки после Одессы к 
нам пришли какие-то люди и объявили, что вагон нуждается в ремонте, поэтому 
пассажирам лучше переместиться в другой. Ремонт должен был продлиться сутки, но,
 поскольку я приобрел продукты питания для себя и своих попутчиков на много 
дней, мы решили никуда не переходить, а остаться в этом вагоне. Через день мы 
двинулись в путь, но вскоре все повторилось, причем на этот раз мне сказали, 
что ремонт займет уже не сутки, а гораздо больше. Я обратился к коменданту 
вокзала. Тот разъяснил, что на станции есть несколько исправных вагонов, однако 
они перешли в руки солдат, и те превратили их в казармы. На эти вагоны власть 
коменданта не распространялась. Я отправил своего денщика к обитателям одной из 
таких «казарм» с предложением поменяться вагонами за соответствующее 
вознаграждение. Договоренность была достигнута, и мы вновь смогли отправиться в 
путь. 

На вокзале города Могилева, где располагалась Ставка верховного 
главнокомандующего, царила странная атмосфера. На платформе стояла небольшая 
группа охваченных ужасом людей, а в середине было большое кровавое пятно. Я 
узнал, что застрелен временно исполняющий обязанности верховного 
главнокомандующего генерал-лейтенант Духонин. Он без охраны прибыл на вокзал 
для подписания соглашения с только что назначенным большевистским 
главнокомандующим, бывшим кандидатом в офицеры Крыленко. В тот самый момент, 
когда они встретились на платформе, из поезда Крыленко выскочили солдаты и 
быстро расправились с Духониным. 

Через шесть суток мы добрались до Петрограда. Я пробыл там неделю и за это 
время встретился со многими старыми друзьями. Было совершенно очевидно, что все 
они в ужасно подавленном состоянии. Людьми владел страх, и они не проявляли 
никакого стремления к борьбе против нового режима. Как-то раз, обедая в «Новом 
клубе», который был основан высокопоставленными членами Охотничьего общества, я 
оказался между двумя великими князьями. В это время пришло известие, что 
большевики провели обыск в Охотничьем обществе и арестовали несколько его 
членов, среди которых был мой товарищ — кавалергард Арсений Карагеоргиевич, 
брат короля Сербии. Этот инцидент вызвал горячие споры о вооруженном 
сопротивлении. Я сказал, что сопротивление необходимо и хорошо бы, если бы во 
главе движения стал кто-либо из великих князей. Лучше погибнуть с мечом в руке, 
чем получить пулю в спину или быть расстрелянным. Мои соседи по столу 
придерживались другого мнения и считали борьбу против большевиков безнадежным 
делом. Я был глубоко разочарован тем, что в столице и Одессе общественное 
мнение оказалось единым.