Поскольку участок в районе Сумма был слишком крепким орешком, то главный удар 
был перенесен восточнее, на направление Лэхти. Атаке предшествовала 
артподготовка из ста батарей: артналет был нацелен на узкую зону и уничтожил 
окопы и огневые точки... Обороняющаяся сторона, понесшая огромные потери, не 
могла устоять против танков и пехоты, проникших на позиции. Мы теряли один 
опорный пункт за другим, пока противник не углубил прорыв примерно до одного 
километра. Перед ним оставалась лишь слабая линия, оборону на которой держали 
последние резервы 2-го армейского корпуса. 

12 февраля наступление было продолжено, но оборонительная линия устояла. В 
целях восстановления равновесия на участке Лэхти контрнаступлением я 
переподчинил 5-ю дивизию командиру корпуса. Ее в тот же день необходимо было на 
участке Сумма заменить 3-й дивизией, в связи с чем контратака была проведена 
всего одним полком. Командир полка полковник Полттила был смертельно ранен. 
Часть оставленной местности отбили обратно, но последовала яростная атака, и 
местность снова оказалась в руках противника. Этому способствовал и прорыв 
обороны на соседнем участке. 

3-я дивизия находилась на передовой уже целый месяц, и, поскольку последние две 
недели противник оказывал на нее непрекращающееся давление, она была до конца 
измотана, и ее обязательно надо было заменить. Сразу же, как только смена 13 
февраля была произведена, дивизия маршем отправилась на отдых и пополнение в 
район севернее Выборга. Можно было рассчитывать, что снова боеспособной она 
станет через 8–10 дней. На этот период времени западная часть Карельского 
перешейка осталась бы без резервов. Поскольку решающие бои, несомненно, будут 
вестись на этом участке фронта, 21-й дивизии, частично занявшей оборону на 
рубеже Тайпале, было в тот же день приказано отправить один полк (62-й пехотный 
полк) на западный участок Карельского перешейка. За день до этого туда 
направили из Котка два батальона войск береговой обороны. 

13 февраля русские свежими силами начали новое наступление на оборонительные 
укрепления в районе Лэхти. Сначала атаки были отбиты, но после того, как 
полсотни танков прорвались почти до развилки дорог, ведущих в Лэхти, обстановка 
стала критической. В течение дня противнику удалось расширить прорыв в 
восточном направлении. Воздушные налеты стали столь частыми и такими мощными, 
каких войска не испытывали до этого. Для наблюдения за боем с ближнего 
расстояния в ночь на 14 февраля я на автомашине выехал на командный пункт 2-го 
армейского корпуса, который находился в усадьбе Саарела севернее Выборга. Там 
был и командующий армией. Стало ясно, что корпус не располагает необходимыми 
силами для ликвидации прорыва противника в Лэхти. Те два батальона 62-го 
пехотного полка, прибытия которых на поезде ожидали с восточного участка 
перешейка, опаздывали, поскольку железнодорожный путь в Каарлахти был 
разбомблен. Прибытие 3-го батальона, который в условиях тридцатиградусного 
мороза на открытых автомашинах ехал в Лейпясуо, ожидалось в лучшем случае к 
полудню, но без обоза. Два батальона из Котка не успевают добраться до цели 
раньше утра следующего дня. Командиру корпуса удалось сформировать из 
выборгских шюцкоровцев один батальон, который на автомашинах был направлен в 
Сумма. Противник осуществлял операцию дивизиями, а мы батальонами. 

В утренние часы 14 февраля были потеряны и остатки оборонительной линии на 
рубеже Лэхти, но противник пока не проник в глубину. Это дало нам возможность 
привести в порядок наши перемещавшиеся войска, и на открытой местности севернее 
создать сплошную оборонительную линию. Однако прорыв сделал неизбежным отход в 
районе Сумма, что и было выполнено в течение дня. Пятая дивизия получила приказ 
отойти на несколько километров к северу и занять оборону по линии 
Лейпясуо-Раяхарью, однако там не было укрепленных позиций и полагаться на этот 
рубеж с доверием было невозможно. Прорыв фронта в момент, когда число дивизий 
противника на театре военных действий достигло 30, создавал опасность для 
обороны всего западного участка Карельского перешейка. 

Вечером того же дня я вернулся в Ставку, не переставая думать о том, где взять 
дополнительные силы. Из войск, сражавшихся на восточном фронте, действия 
которых были столь многообещающими, едва ли можно было перебросить хоть 
какие-нибудь части, а те отдельные слабые батальоны, которые можно было взять у 
войск береговой обороны, не могли сыграть большой роли в таких крупномасштабных 
операциях. Единственным соединением, имевшимся в моем распоряжении, была 23-я 
дивизия. Несколько раньше она была подчинена 4-му армейскому корпусу и 
предназначалась для смены защитников в полосе Койлая, которые, как никто другой,
 нуждались в отдыхе. Один из ее полков уже был на передовой. Тщательно продумав 
вопрос, я принял тяжелое решение о переброске на перешеек оставшихся полков 
дивизии, несмотря на их малую боевую ценность. Там дивизию пополнили ранее 
упоминавшимся 62-м пехотным полком. 

Утром 15 февраля противник перешел в наступление против группировки войск, 
обороняющих дорогу на Кямяря, и вечером прорвал оборону. Хотя прорыв произошел 
на довольно узком участке, руководство армии посчитало, что удерживать 
импровизированные позиции без резервов войскам не по силам. Поскольку я 
придерживался того же мнения, разрешил генерал-лейтенанту Эстерману при 
необходимости отвести войска 2-го армейского корпуса на промежуточную позицию.