поставить эти отношения на 

реальную основу, четко определив по пунктам, «как и против кого дружить дальше».
 

Не стоит винить в охлаждении двусторонних отношений только кубинскую сторону. 
Просто в силу своей эмоциональности и прямоты кубинцы не скрывали правду, а 
предпочитали говорить ее в лицо. Тем более тем, кого они считали друзьями. 
Фидель Кастро 
всегда чутко реагировал на обиду, но никогда не делал резких заявлений, если 
его не 
обижали первым. До Кастро конечно же доходила информация о высокомерных 
высказываниях в адрес Кубы со стороны некоторых кремлевских деятелей, ставивших 

вопрос: может ли независимая Куба, которая отказалась входить в 
социалистический лагерь 
и присоединяться к соответствующим блокам, вообще считаться социалистической 
страной? 
Че Гевара, а затем Кастро, встречаясь на Кубе с советскими делегациями, 
потрясали перед 
носом гостей толстенными пачками бумаг, где было зафиксировано, какие именно 
обвинения в адрес кубинских лидеров и кубинской политики выдвигали советские 
ответственные лица. «Это что – дружба?» – вопрошали Че и Фидель. Советские 
гости 

480

краснели и опускали глаза… 

479 АВП МИД РФ. Ф. 104. Опись 18. Папка № 13, дело № 4, с. 127. 

480 Тарасов А. Че Гевара глазами «Ома». 


Тем не менее отношения двух стран продолжали развиваться на деловой основе при 
постоянных попытках, по правде говоря, прежде всего Советского Союза, вновь 
придать им 
дружеский характер. К тому же русские в силу национально–психологических 
особенностей 
более терпеливы и отходчивы, чем гордые и обижающиеся по каждому поводу кубинцы.
 
й основе при 
постоянных попытках, по правде говоря, прежде всего Советского Союза, вновь 
придать им 
дружеский характер. К тому же русские в силу национально–психологических 
особенностей 
более терпеливы и отходчивы, чем гордые и обижающиеся по каждому поводу кубинцы.
 

Подписание Московского договора о запрещении испытаний ядерного оружия в 
августе 1963 года вызвало новое беспокойство в Гаване. Кубинцы полагали, что 
при этих 
условиях их страна окажется без надежной защиты в виде ответного советского 
атомного 
удара по США. Его угроза, как считали кубинские лидеры, только и сдерживала 
Белый дом 
от агрессии в отношении Кубы. Несмотря на то, что после Карибского кризиса 
американцы 
дали обещание не нападать на Кубу, Фидель Кастро был убежден, что в любой 
момент они 
могут нарушить его. Тем более что ушел из жизни Джон Кеннеди, человек, который 
давал 
это обещание. Убежденность Фиделя в этом подкреплялась тем обстоятельством, что 
США 
не стеснялись развязывать локальные войны по всему свету, несмотря на данные 
ими 
обещания мировому сообществу. 

После того как Хрущев осенью 1964 года в результате заговора членов политбюро 
был 
снят со своего поста, кубинское руководство поняло, что следует ждать не просто 
новых 
внешнеполитических действий, а изменения внешней политики Москвы, в том числе и 
по 
отношению к Кубе. Никиту Хрущева на Острове свободы уважали. Его грубое, подчас 

отнюдь не дипломатическое поведение на международных форумах, его 
«простонародный» 
стиль общения абсолютно не смущали ни Кастро, ни других кубинских руководителей.
 В 
Гаване помнили о том, что Хрущев на любой выпад в адрес Кубы и Фиделя 
реагировал как 
на личное оскорбление, что он, наконец, дал гарантии защитить