кционеров в ЦК компартии Кубы увеличилось в четыре 
раза, с 25 
до 100 человек. А политбюро ЦК стало напоминать настоящий Генштаб: шестеро из 
восьми 
его членов, включая главнокомандующего, носили оливковые френчи. В него входили 

братья Кастро, их соратники – глава МВД Серхио дель Валье, Хуан Альмейда, 
Гильермо 
Гарсиа, Рамиро Вальдес, – а также президент Ос–вальдо Дортикос и секретарь ЦК, 
муж Айде 
Сантамария, Армандо Харт. 

В условиях постоянной угрозы интервенции Фидель Кастро практиковал политику 
рассредоточения руководящих кадров и дублирования систем управления. Так, 
например, 
четверо из восьми членов политбюро почти непрерывно находились в провинциях, а 


руководство партийных организаций в самих провинциях большую часть времени 
проводило 
на командных пунктах, оборудованных за пределами крупных городов. на командных 
пунктах, оборудованных за пределами крупных городов. 

Даже американцы признавали, что положение Фиделя Кастро как единоличного 
руководителя Кубы остается очень прочным. Была исключена возможность 
организованного 
выступления против Фиделя в руководящих кругах страны и, особенно, с учетом 
латиноамериканской специфики, среди военных. Вооруженные силы полностью 
находились 
под его контролем. Через сеть комитетов защиты революции (КЗР), а их к концу 
1960–х 
годов было около 66 тысяч, кубинские власти в центре и на местах получали 
сведения обо 
всех проявлениях контрреволюционной деятельности. Поняв бессмысленность 
идеологической обработки населения, большинство которого безоговорочно 
поддерживало 
Фиделя, разведки других стран направляли свои усилия прежде всего на добывание 
военно–стратегической информации о боеготовности кубинской армии. 

Контрреволюционные силы были уже далеко не те, что в первые два года после 
победы 
революции. Была практически полностью разгромлена внутренняя контрреволюция. 
Противники Кастро или уехали с Кубы, или сидели в тюрьмах. В 1963 году на 
острове 
Пинос, как в свое время сам Фидель, томились шесть тысяч кубинских политических 


заключенных479. 

К середине 1960–х годов численность всех контрреволюционных групп на Кубе 
составляла не более тысячи человек. Эти группы, как правило, не имели связи 
между собой. 
Их можно было назвать «мелкими пакостниками», поскольку их деятельность 
сводилась к 
антикастровской пропаганде, вредительству (поджогам, мелким диверсиям), порче 
общественного имущества (оборудования на рабочих местах, телефонов на улицах и 
т. д.), 
воровству. Крупными «делишками» для них считались нанесение на стены надписей 
контрреволюционного содержания, а также организация нелегальных побегов с Кубы. 

Банды, которые направлялись на остров из–за границы, сменили тактику. Их стало 
труднее 
ловить. Совершив диверсию, подпалив сахарную плантацию, они сразу покидали Кубу.
 
Основные силы внешней контрреволюции тем временем накапливались в Майами. В США 

подрастало поколение дерзких и обозленных на Фиделя молодых кубинских 
эмигрантов, 
которые были вывезены с родины своими обеспеченными родителями после революции. 


В 1960–е годы, после «медового месяца» – открытой поддержки Советским Союзом 
Кубы в ее противостоянии с США, – советско–кубинские отношения дали трещину и 
теперь 
напоминали брак по расчету. Следует признать, что отношения СССР и Кубы с 
самого 
начала строились на «идиллической основе» по причине того, что обе стороны 
питали в 
отношении друг друга иллюзии. Теперь наступало время