сибаритской семейной среды и заперев их в специальную военную казарму, 
подготовлять с малых лет к перенесению трудов и лишений военного времени, 
воспитывать прежде всего чувство преданности престолу и, таким образом, создать 
из высшего сословия первоклассные офицерские кадры. 

Вполне естественно, что идея кадетских корпусов пришлась особенно по вкусу 
Николаю I, который расширил сеть корпусов и, между прочим, построил и 
великолепное здание киевского корпуса. В эпоху так называемых либеральных 
реформ Александра II кадетские корпуса были переименованы в военные гимназии, 
но Александр III в 80-х годах вернул им их исконное название и форму. 

Корпуса были, за малыми исключениями, одинаковой численности: около шестисот 
воспитанников, разбитых в административном отношении на пять рот, из которых 
1-я рота считалась строевой и состояла из кадет двух старших классов. В учебном 
отношении корпус состоял из семи классов, большинство которых имело по два и 
три параллельных отделения. 

Курс кадетских корпусов, подобно реальным училищам, не предусматривал 
классических языков - латинского и греческого, но имел по сравнению с 
гимназиями более широкую программу по математике (до аналитической геометрии 
включительно), по естественной истории, а также включал в себя космографию и 
законоведение. Оценка знаний делалась по двенадцатибалльной системе, которая, 
впрочем, являлась номинальной, так как полный балл ставился только по закону 
божьему. У меня, окончившего корпус в голове выпуска, было едва 10,5 в среднем; 
неудовлетворительным баллом считалось 5-4. 

Большинство кадет поступало в первый класс в возрасте девяти-десяти лет по 
конкурсному экзамену, и почти все принимались на казенный счет, причем 
преимущество отдавалось сыновьям военных. Мой отец не хотел, чтобы я занимал 
казенную вакансию, и платил за меня шестьсот рублей в год, что по тому времени 
представляло довольно крупную сумму. 

Корпуса комплектовались по преимуществу сыновьями офицеров, дворян, но так как 
личное и даже потомственное дворянство приобреталось на государственной службе 
довольно легко, то кастовый характер корпуса давно потеряли и резко отличались 
в этом отношении от привилегированных заведений, вроде Пажеского корпуса, 
Александровского лицея, Катковского лицея в Москве и т. п. Дети состоятельных 
родителей были в кадетских корпусах наперечет, и только в Питере имелся 
специальный Николаевский корпус, составленный весь из своекоштных и готовивший 
с детства кандидатов в "легкомысленную кавалерию". Остальные же корпуса почти 
сплошь пополнялись детьми офицеров, чиновников и мелкопоместных дворян своей 
округи, как то: в Москве, Пскове, Орле, Полтаве, Воронеже, Тифлисе, Оренбурге, 
Новочеркасске и т. д. 

Несмотря на общность программы и общее руководство со стороны управления 
военно-учебных заведений, во главе с вечным и знаменитым своей педантичностью 
генералом Махотиным, корпуса отличались некоторыми индивидуальными свойствами. 
Это особенно становилось заметным в военных училищах, где бывшим кадетам разных 
корпусов приходилось вступать в соревнование. Большинство военных училищ 
рассылало списки об успеваемости юнкеров в кадетские корпуса. И мы, киевские 
кадеты, не без удивления находили имена своих старших товарищей в первых 
десятках. "Хороши,- думали мы,- остальные, если наши считаются лучшими". За 
киевлянами по успеваемости в науках стояли псковские кадеты, воронежские, 
оренбургские, а из столичных - воспитанники 3-го Александровского кадетского 
корпуса, носившие кличку "хабаты" за то, что были полуштатскими. Про московские 
корпуса ничего интересного известно не было, но 1-й Петербургский славился 
военной выправкой, Полтавский - легкомысленностью и ленцой, Тифлисский - своими 
кавказскими князьями. 

Лучшие корпуса, как Киевский и Псковский, давали среди выпускников и наибольший 
процент кандидатов в высшие технические институты: Горный, Технологический и 
другие, куда было очень трудно попасть из-за сурового конкурса, в особенности 
по математике. 

Вся же остальная масса оканчивающих корпуса распределялась без вступительных 
экзаменов по военным училищам, высылавшим ежегодно определенное число вакансий. 
Все лучшие выпускники шли обычно в одно из двух артиллерийских училищ в 
Петербурге и инженерное училище, для поступления в которое требовалось иметь 
при выпуске из корпуса не менее десяти баллов по математике. Следующие 
разбирались по старшинству баллов столичными училищами, а самые слабые шли в 
провинциальные пехотные и кавалерийские училища. 

Я держал экзамен для поступления прямо в пятый класс корпуса в 1891 году, когда 
мне исполнилось четырнадцать лет. 

Стояла солнечная ранняя весна. Цвели каштаны и белая акация. Киев благоухал. 
Меня в этот день подняли рано. После торжественного родительского благословения 
мать повезла меня в корпус, находившийся на окраине города. И ни свежее, 
бодрящее утро, ни живописная дорога не могли рассеять того волнения, которое я 
испытывал перед вступлением в новый, неведомый мне мир. И когда швейцар в