“заключенного номер семь”, якобы этого шрама не нашел. Разразился скандал, 
администрация Шпандау была вынуждена допустить независимых врачей в тюрьму. 
Точку в сомнениях поставило вскрытие тела моего отца мюнхенским профессором 
Айзенменгером, который подтвердил: в легком даже виден след от пули. Но в одном 
мистер Томас прав - отца действительно убили.
— Каким образом вы узнали о его смерти?
— 17 августа 1987 года в 18.35 мне позвонил представитель США Дарольд Кин, один 
из четырех директоров Шпандау, и сказал: “Я уполномочен сообщить вам, что ваш 
отец умер в 16.10. Я не уполномочен сообщать вам какие-либо детали об этом 
происшествии”. Я вылетел в Берлин вместе с адвокатом отца - доктором Зайдлем.
Кстати, с адвокатом за 40 лет Рудольфу Гессу разрешили встретиться шесть (!) 
раз. Когда я подъехал к Шпандау, охрана не пустила меня внутрь. Я попросил 
показать тело отца, но мне в том отказали. Остановился в отеле, через сутки мне 
показали медицинское заключение: “Заключенный номер семь, привязав к шее 
заранее спрятанный им в летнем домике сада Шпандау провод от электролампы, 
другой конец закрепил на оконной ручке и потом спрыгнул со стула. Смерть 
наступила в результате асфиксии после прекращения доступа в мозг кислорода”. Я 
обратился с просьбой показать мне этот домик и провод от лампы, а также 
разрешить поговорить с американским охранником Джорданом, дежурившим в тот день.
 Не тут-то было. 24 августа тюрьму снесли, а домик сожгли - спецслужбы 
старались уничтожить улики. Кстати, один кирпич от Шпандау потом продавали 
коллекционерам за $400.
— Какие у вас имеются доказательства убийства вашего отца?
— Их масса. Независимая экспертиза, которую провел Институт судебной медицины в 
Мюнхене, показала: Рудольфа Гесса душили дважды. Что же он - дважды прыгал со 
стула? Вот показания служащего Шпандау, гражданина Туниса Абдаллаха Мелауи:
Когда я случайно вошел в сад 17 августа в 16.25, я увидел следующую сцену: 
Рудольф Гесс безжизненно лежал на земле, а рядом флегматично курили двое в 
форме США, которых я ранее никогда не видел - хотя вход в эту часть сада 
посторонним строжайше запрещен. Неподалеку стоял американский солдат Джордан, 
выглядевший очень растерянным. Я попробовал пульс - он не прощупывался, и я 
крикнул: “Неужели вы не видите, что этот человек умирает?! Помогите мне сделать 
ему массаж сердца”.
Один из незнакомцев стал массировать Гессу грудную клетку, причем с таким 
усердием, что сломал ему девять ребер и разорвал несколько внутренних органов, 
как показало вскрытие. По-моему, ясно, что эти люди, как профессионалы, 
старались, чтобы Гесс не выжил. Мелауи же сказал: “Если бы Гесс хотел 
повеситься, он принес бы шнур от лампы из ванной - там он длиннее в несколько 
раз. Зачем ему было мучиться, завязывая коротенький провод?”
— А вам не приходило в голову, что Рудольф Гесс мог и в самом деле повеситься 
хотя бы потому, что он уже устал жить в тюрьме?
— Ничего он не устал - его освобождение было близко как никогда. Еще в 1979 
году, как мне рассказывали высокопоставленные источники правительства ФРГ, 
Брежнев думал над тем, чтобы дать Гессу свободу: он не хотел, чтобы “все видели,
 что мы держим в тюрьме больного старика и делали соратника Гитлера мучеником в 
глазах людей”. У меня есть все свидетельства, что Горбачев тоже намеревался 
освободить Гесса - это должно было случиться в ноябре 1987 года, когда наступал 
месяц советского дежурства в Шпандау. Эту акцию хотели приурочить к визиту в 
СССР президента Западной Германии Рихарда фон Вайцзеккера. Но если бы отец 
вышел из тюрьмы, то у англичан, мягко говоря, возникли бы проблемы - молчать 
Гесс не собирался. Поэтому они решили заставить его это сделать. В Лондоне на 
допросах ему кололи наркотики.
(Гесс устало закуривает сигарету - двенадцатую с начала интервью)
Это еще не все. Вот запись разговора с неким южноафриканским адвокатом, 
связанным с западными спецслужбами. Он мне разложил все по полочкам. Отца убили 
два агента британской специальной воздушной службы - подразделения разведки 
Ми-5 (хотя обычно ликвидацией неугодных персон за рубежом занимается Ми-6). Ни 
КГБ, ни германскую разведку БНД в известность о готовящейся операции не 
поставили. Ее спланировали так быстро, что она даже не получила обычного в 
таких случаях кодового названия. Агенты прибыли в Шпандау 15 августа, получив 
надлежащие инструкции. Отца попытались задушить четырехфутовым кабелем, но он 
стал вырываться и звать на помощь. На крики прибежал американский 
военнослужащий Джордан, однако ему были предъявлены документы спецслужб. Далее 
последовало “искусственное дыхание”, закончившееся переломанными ребрами. В 
1989 году мне передали чудом сохранившуюся жалобу отца администрации Шпандау 
(экспертиза подтвердила, что он писал ее 4 апреля 1987-го) - в ней он впервые 
за все время заключения требовал увольнения одного из охранников тюрьмы, 
который вел себя очень странно: говорил отцу, что, если он соберется убить себя,
 пусть обязательно позовет его на помощь. И вот запись переговоров двух 
офицеров, сделанная спецслужбами в тюрьме: “Забудь о том, что я тебе говорю. 
Летний домик в саду будет сожжен в течение 48 часов, и даже основная улика - 
электрический провод превратится в дым. И никто не сможет никогда доказать, что 
старый нацист не повесился собственноручно”. Я передал все документы в 
Скотланд-Ярд, который начал расследование, возбудив “дело об убийстве”. После 
того как ряд полученных сведений выявил, что официальная версия самоубийства 
разваливается на глазах, генеральный прокурор Великобритании Аллан Грин 
распорядился прекратить расследование без объяснения причин. Я подал в суд и 
сужусь до сих пор.

— Знаете, пожизненное заключение - это не сахар, конечно… Но вашему отцу не