перебрасывались из района Триполи в Тунис и присоединялись к войскам Арнима и 
Мессе. Первые данные указывали на то, что удара следует ожидать через проход 
возле Фондака. Разумеется, бдительность была повышена повсюду, а наличие 
сосредоточенных мобильных резервов, в частности наших бронетанковых сил, 
приобретало особо важное значение, чтобы иметь возможность встретить 
наступающего противника независимо от того, через какой из горных проходов 
противник предпримет наступление. 

Наиболее важный район удерживался соединениями американского 2-го корпуса, его 
полоса обороны протянулась от Гафса и до Фондака. Я спешил как можно скорее 
выехать на этот участок фронта, чтобы в течение недели лично убедиться, что там 
сделано все для отражения ожидаемого удара противника. 

Я прибыл к Фридендоллу во второй половине дня 13 февраля. Штаб 2-го корпуса 
разместился в глубоком, почти неприступном ущелье, в нескольких милях восточнее 
Тебессы, очень далеко от переднего края. Если принять во внимание растянутость 
фронта обороны и малое число дорог, можно сказать, что это место было удачно 
выбрано для столь большого штаба. Добравшись до него, я услышал грохот буров и 
отбойных молотков и поинтересовался, что тут делают. Мне ответили, что 
корпусные саперы врезаются в скалы по обе стороны ущелья, чтобы создать 
безопасные помещения для штабных работников. Я спокойно спросил, не помогали ли 
эти саперы сначала оборудовать оборону на переднем крае, однако молодой штабной 
офицер, явно удивленный моей неосведомленностью, ответил: "О, в дивизиях есть 
свои саперы для этого!" Это был единственный случай за всю войну, когда мне 
пришлось увидеть, что штаб был так сильно обеспокоен своей безопасностью и 
строил такое мощное подземное укрытие. 

В сопровождении подполковника Расселла Акерса, одного из штабных офицеров 
Фридендолла, я немедленно отправился осматривать оборонительные позиции на 
переднем крае. В это время 2-й корпус состоял из американской 1-й бронетанковой 
дивизии, 1-й пехотной дивизии. В его состав должны были войти также 34-я и 9-я 
дивизии. Я обнаружил целый ряд недостатков, которые вызывали тревогу. Прежде 
всего меня настораживали беспечность и непонятная медлительность при подготовке 
оборонительных позиций у проходов. В этом сказывалось отсутствие боевого опыта 
и навыков у наших командиров. В одном месте, где еще не были установлены минные 
поля, в оправдание мне привели довод, что оборонявшаяся пехота находилась здесь 
всего только два дня. Командир с гордостью пояснял, что уже подготовил схему 
минирования и на следующий день начнет установку мин. По своему опыту в 
Северном Тунисе мы уже знали, что противник мог создать сильные оборонительные 
позиции за два часа после занятия указанных ему рубежей и подготовиться к 
отражению атаки. После захвата высоты или другого какого-либо объекта немцы 
сразу минировали подступы, создавали систему огня и размещали резервы на 
угрожаемых направлениях. Эти тактические уроки игнорировались многими нашими 
командирами, даже теми, кто уже три месяца находился на этом театре военных 
действий. Я приказал немедленно устранить отмеченные недостатки. 

Однако более серьезная слабость нашей обороны состояла в том, что 1-я 
бронетанковая дивизия все еще не сосредоточилась должным образом, чтобы ее 
можно было использовать в полном составе. В этот момент у генерала Андерсона 
были настолько скудные резервы, что он был вынужден разместить половину дивизии 
возле Фондака, где ожидался главный удар противника, и держать ее в личном 
резерве. Остальная часть дивизии была небольшими группами разбросана к югу по 
всему фронту 2-го корпуса. В результате у командира 1-й бронетанковой дивизии 
генерал-майора Орландо Уорда не осталось ничего, кроме небольших подразделений 
легких танков. 

В течение ночи я обошел фронт от Макнаси до прохода Фаид, где наградил одного 
американского офицера за проявленную храбрость при отражении атаки немцев на 
позиции у Сиди-Бу-Зид, которая произошла .всего за два или три часа до моего 
прихода туда. 

Бригадный генерал Паул Робинетт, мой старый приятель, командовал бронетанковой 
частью, находившейся в долине возле Фондака. Он был уверен, что в этом месте 
немцы не предпримут никакого наступления, и показал мне на карте, на какую 
глубину проникали его разведывательные дозоры. Робинетт сказал, что он 
несколько раз докладывал об этом вышестоящим начальникам. Я был убежден в 
точности его доклада и обещал рассмотреть этот вопрос на следующий день с 
командованием корпуса и армии. 

Перед рассветом наша маленькая инспекционная группа отправилась обратно, однако 
у Сбейтлы нас задержала спорадическая стрельба. Через некоторое время она 
затихла, и мы проследовали через город без каких-либо инцидентов. Однако вскоре 
мой шофер заснул за рулем, и мы оказались в неглубокой канаве. Но все обошлось 
благополучно. По прибытии в штаб корпуса я узнал, что наступление немцев 
началось. Было уже слишком поздно производить теперь какие-либо изменения в 
расположении войск. 

В течение утра к генералу Андерсону поступило много донесений от американских 
войск относительно силы и направления немецкого удара. И хотя эти донесения, 
как оказалось позднее, в большинстве своем были очень точными, в разведорганах