неоккупированной территории предоставлялись все необходимые юридические права и 
привилегии для осуществления руководства войсками и боевыми операциями. Нам 
гарантировалось беспрепятственное использование портов, железных дорог и других 
сооружений. 

Союзники просто констатировали, что если французские войска и гражданское 
население подчинятся приказам Дарлана о военном сотрудничестве с ними, то они 
не будут мешать осуществлению французского административного контроля над 
Северной Африкой. Наоборот, они подтверждали свое намерение сотрудничать с 
французами в деле обеспечения порядка. В документе не было никаких обязательств 
для наших правительств относительно какого-либо политического признания местной 
администрации, и Дарлан просто уполномочивался на основе добровольного согласия 
местных официальных лиц и по договоренности с нами взять в свои руки 
французские дела в Северной Африке, пока мы будем заняты очищением от немцев 
этого континента. Он также согласился поставить нашего друга генерала Жиро во 
главе всех французских военных сил в Северо-Западной Африке. 

Важным обстоятельством было то, что мы не могли осуществить военную оккупацию, 
для чего нам потребовалось бы прекратить всякие действия против держав "оси". 
Арабское население тогда сочувственно относилось к французскому режиму Виши, 
который лишил евреев всяких прав в этом регионе, а восстание арабов против нас, 
которое немцы определенно попытались бы спровоцировать, было бы для нас 
катастрофическим. Наше намерение состояло в том, чтобы заполучить Северную 
Африку только в качестве базы для продолжения войны против Гитлера. Юридически 
наше положение в Африке отличалось от нашего последующего статуса на острове 
Сицилия, так же как статус в Сицилии отличался от нашего положения в Италии и 
позднее в Германии. Теоретически мы находились в стране союзника. Фактическая 
же цель обязательств Дарлана сводилась к тому, чтобы признать за нами 
доминирующее влияние в этом регионе. Но мы должны были использовать такое 
влияние умело, чтобы избежать неприятных осложнений. 

Во французских войсках приказам Дарлана подчинялись в противоположность 
пренебрежению, с которым воспринимались сделанные раньше заявления генерала 
Жиро. Дарлан остановил бои на западном побережье, где войска Соединенных Штатов 
уже сосредоточивались против оборонительных рубежей у Касабланки и готовились к 
общему штурму. Опыт же генерала Паттона в Марокко подсказывал, что это вылилось 
бы в кровопролитный бой. 

Окончательное соглашение с представителями французских военных сил, 
возглавляемыми Дарланом, было достигнуто в Алжире 13 ноября. Адмиралу 
Каннингхэму и мне пришлось возвращаться в Гибралтар вечером в плохую погоду. Мы 
долго кружили над аэродромом в полной темноте, делая тщетные попытки посадить 
самолет. Я не видел выхода из этого затруднительного положения и все думал о 
том, что нашему пилоту, молодому лейтенанту, придется больше полагаться на свое 
умение, чем на приборы, чтобы осуществить благополучную посадку, которую с 
трудом в конце концов удалось совершить. 

Этот случай ускорил выполнение ранее принятого мною решения перенести наш штаб 
в Алжир. Это вызвало панику у офицера службы связи, который сказал, что он не 
сможет обеспечить связь в Алжире раньше Нового года. Но мы переехали туда 23 
ноября. 

Разумеется, официальные донесения о всех политических проблемах мы периодически 
представляли нашим двум правительствам. Тем не менее немедленно начавшаяся 
критика в прессе двух стран приобрела столь сильный характер, что вынудила как 
президента, так и премьер-министра запросить от нас более полного объяснения. 
Они получили его в форме длинной телеграммы, которой дали широкое хождение 
среди правительственных чиновников в Вашингтоне в Лондоне. Даже после долгого 
ретроспективного изучения той обстановки я мог бы теперь очень немного добавить 
к этому объяснению. Я здесь цитирую его, лишь перефразировав предложения в 
соответствии с требованиями сохранения тайны кода: 

"14 ноября. 

Полностью понимаю удивление в Лондоне и Вашингтоне тем оборотом, который 
приняли переговоры с французами в Северной Африке. Существующие здесь 
настроения среди французов даже отдаленно не соответствуют нашим расчетам, 
которыми мы руководствовались прежде. Излагаемые ниже факты имеют прямое 
отношение к существу вопроса, и в данном случае важно, чтобы никакие поспешные 
действия у вас, дома, не нарушили того равновесия, которого нам удалось 
добиться здесь... 

Имя маршала Петэна представляет собой здесь нечто такое, с чем приходится 
считаться. Каждый пытается создать впечатление, что он живет и действует в тени 
маршала. Гражданские и военные руководители согласны с тем, что только один 
человек имеет право действовать от имени маршала в Северной Африке. Это Дарлан. 
Даже Жиро, который был нашим доверенным советником и твердым другом со времени 
первых совещаний с ним, в итоге которых он вынужден был примириться с реальной 
действительностью, признал это соображение доминирующим и соответственно с этим 
изменил свои намерения.