за исключением Гибралтарской крепости, а в районе Средиземного моря у них 
оставалась только Мальта. Английский Гибралтар сделал возможным вторжение в 
Северо-Западную Африку. Небольшой аэродром в Гибралтаре на ранних стадиях 
вторжения служил не только оперативной базой авиации прикрытия, но и 
промежуточным аэродромом для самолетов, летевших из Англии на Африканский 
континент. Еще за несколько недель до высадки десантов он был забит 
истребителями; использовался буквально каждый дюйм земли для размещения техники 
и горючего. И все это стояло на виду, поскольку не было никакого смысла 
проводить мероприятия по маскировке. Хуже того, аэродром находился 
непосредственно у самой границы, вдоль которой была протянута только изгородь 
из колючей проволоки. В политическом плане Испания склонялась к державам "оси", 
поэтому она наверняка разрешила какому-то числу их агентов стоять у изгороди и 
наблюдать за происходящим. Каждый день мы ждали крупного налета вражеских 
бомбардировщиков, но его не было. Это удивляло и озадачивало нас. 

Единственным объяснением такого поведения могло быть то, что, вероятно, хорошо 
сработали принятые нами меры по введению противника в заблуждение. Нам было 
известно, что задолго до вторжения страны держав "оси" узнают об усилившейся 
активности у Гибралтара, но мы надеялись, что противник придет к заключению, 
что мы готовим новую, необычную по своему замыслу попытку доставить 
подкрепления на Мальту, которая многие месяцы находилась в бедственном 
положении. 

И тем не менее, несмотря на угрозу воздушного нападения, мрачную окружающую 
обстановку и тысячи других непредвиденных обстоятельств, вопреки нашим расчетам,
 легко могущим возникнуть в этом огромном механизме, который должен был прийти 
в движение, в самом штабе настроение было бодрым. Пехотинцы, моряки, летчики, 
собравшиеся здесь, находились в состоянии возбуждения, которое неизменно 
возникает у человека, когда остаются позади месяцы упорных приготовлений и 
начинается ожидание исхода смелого предприятия. 

Правда, чувствовалась и напряженность. Это было естественно. Ведь через 
несколько часов союзники узнают о судьбе начальных фаз первой совместной 
наступательной операции в войне. За исключением нерешительных кампаний, которые 
продолжались в Западной пустыне вот уже целых два года, и сражения на острове 
Гуадалканал, во всем мире союзники не были в состоянии предпринять на суше 
что-либо большее, чем чисто оборонительные усилия. И даже эти наши 
оборонительные усилия были омрачены трагическими поражениями, из которых 
Дюнкерк, Батан, Гонконг, Сингапур, Сурабая и Тобрук служили нам тяжелым 
напоминанием. 

В то время когда мы коротали часы, вышагивая по пещерам под гибралтарской 
скалой, сотни кораблей, сведенные в быстроходные и тихоходные конвои, шли через 
Северную Атлантику по направлению к общему для всех месту на берегах 
Северо-Западной Африки. Для десантирования у Алжира и Орана большинству из этих 
кораблей предстояло проследовать через узкий Гибралтарский пролив: на его 
берегах находились батареи, которые в любой момент могли открыть огонь. Другие 
корабли, шедшие непосредственно из Америки, должны были идти прямо на 
Касабланку и в портовые города к северу и югу от нее. 

Корабли этих трех основных караванов шли в водах, которые кишели немецкими 
подводными лодками. У Гибралтара большинству конвоев предстояло войти в зону 
действия вражеских бомбардировщиков. Наши войска были наскоро обучены такого 
рода сложным десантным операциям, большинство из них вообще не имели боевого 
опыта. Нехватка судов не позволяла взять сразу все войска и боевую технику, 
необходимые для обеспечения полного успеха. И, разумеется, все это беспокоило 
нас. 

Даже наш перелет из Англии в Гибралтар был рискованным. Нам дважды пришлось 
откладывать время вылета из-за скверных погодных условий. Прежде чем, наконец, 
подняться в воздух, офицер, командовавший "летающими крепостями", 
предназначенными для переброски нашей группы в Гибралтар, преднамеренно 
поставил меня перед необходимостью принять решение вылетать или не вылетать. 
Это был единственный случай в моей жизни, когда я оказался в таком положении, 
так как обычно окончательным является решение авиационного командира. Все это 
казалось далеко не благоприятной приметой накануне огромного предприятия, но 
нам не оставалось ничего иного, как пройти и это испытание. Мы летели на 
небольшой высоте. Когда огромная скала Гибралтара начала, наконец, 
вырисовываться в легком тумане, мой пилот заметил: "Это первый случай в моей 
практике, когда я должен набирать высоту, чтобы сесть на взлетную полосу в 
конце длительного полета!" 

Находясь в Гибралтаре, мы уже планировали свою деятельность после успешной 
высадки десантов, в том числе скорейшую переброску нашего штаба в Алжир. 
Недостатка в будущих проблемах не было, но каждая из них могла быть решена 
только при условии успеха начальных фаз десантирования. Таким образом, наши 
мысли и разговоры неизбежно вновь и вновь возвращались к непосредственному 
решению этой основной задачи. 

Мы ждали три дня. Наконец ночью появились головные корабли и стали проходить