через узкий пролив, а мы стояли на затемненных мысах и смотрели, как они идут 
мимо нас. Все еще никаких сообщений о нападениях подводных лодок или авиации 
противника! В нас крепла надежда, что противник, придерживаясь своей тактики, 
которую он в прошлом применял против конвоев, следовавших на Мальту, будет 
держать свои воздушные, подводные и надводные силы сосредоточенными к востоку 
от острова Сицилия, предвкушая нанесение мощных ударов по кораблям, когда те 
подойдут к узкому проходу между Сицилией и африканским побережьем. 

В первоначальных планах возможность столкнуться с исключительно тяжелыми 
погодными условиями у Касабланки являлась одной из тех причин, которые 
заставляли меня с неохотой согласиться на отправку туда самой крупной 
оперативной группы. Угроза отмены десантирования в последнюю минуту возле 
Касабланки была вполне реальной, и если бы это случилось, то оставались бы 
только две возможности. 

Первая заключалась в том, чтобы приказать этому огромному конвою отложить 
десантирование и просто ходить по кругу в море недалеко от берегов в ожидании 
благоприятного момента. Такой вариант имел много недостатков. Во-первых, был бы 
полностью утерян элемент внезапности в этом районе; во-вторых, корабли 
оказались бы под угрозой ударов со стороны подводных лодок противника, которые 
кишели в Бискайском заливе; в-третьих, в значительной степени ослабла бы 
видимость подавляющей мощи, если не будет одновременного десантирования в 
районах всех трех портов. И наконец, запасы топлива у кораблей небеспредельны. 
По второму варианту предусматривалось провести весь западный конвой в 
Средиземное море, чтобы толпиться в и без того уже переполненном порту 
Гибралтара. Здесь конвой мог беречь свое топливо и быть готовым направиться в 
Касабланку для десантирования, как первоначально планировалось, или высадить 
войска вслед за первым десантом у Орана и затем направить их вдоль железной 
дороги в северо-западном направлении. Ни тот ни другой вариант не представлял 
собой удачного решения, поскольку каждый из них требовал быстрого пересмотра и 
изменения планов, к осуществлению которых уже приступили. Однако, закон 
вероятности указывал на то, что нам пришлось бы принять одну из этих 
возможностей. 

К вечеру накануне десантирования донесения о погоде, полученные от одной из 
наших подводных лодок в районе Касабланки, были мрачными, и я принял 
предварительное решение: если условия не улучшатся, переориентировать западный 
конвой на Гибралтар. Это серьезно расстроило бы все наши планы, но было бы 
лучше, нежели бесцельно носиться в океанских водах, увертываясь от вражеских 
подводных лодок. 

Никогда за всю войну я не чувствовал такого облегчения, как тогда, когда на 
следующее утро получил краткое сообщение, что условия на море у Касабланки 
сложились не слишком плохие и десантирование идет в соответствии с планом. Я 
сотворил молитву благодарности - мои сильные опасения рассеялись. 

Неожиданные трудности возникли с радиосвязью. На первых стадиях операции 
союзный штаб должен был полагаться исключительно на радиосвязь с оперативными 
группами, следовавшими к указанным районам для десантирования, и мы чуть было 
не пришли в смятение, обнаружив, что наша радиосвязь работает плохо, а иногда и 
совсем отказывает. Эти неприятности приписывались главным образом перегрузке 
каналов связи на наших штабных кораблях и в центре связи в Гибралтаре. Однако 
каковы бы ни были причины, я решил как можно скорее перевести наш штаб на 
Африканский континент. 

Первое донесение о соприкосновении с противником было огорчительным. Корабль 
военно-морских сил США "Томас Стоун", следуя в составе конвоя к Алжиру и имея 
на борту усиленный американский батальон, был торпедирован 7 ноября всего в ста 
пятидесяти милях от места назначения. Подробностей в донесении не сообщалось, 
но возможность весьма существенных потерь в людях не исключалась. До сих пор в 
этом отношении нам удивительно везло, но это не уменьшало беспокойства за 
судьбу людей на корабле. В тот вечер мы так и не получили никаких 
дополнительных сведений о судьбе людей, однако позднее стало известно, что 
инцидент закончился благополучно. Потери оказались небольшими, да и сам корабль 
получил не очень тяжелые повреждения. Однако солдаты и офицеры, не желая 
спокойно ждать, когда их отбуксируют в какой-либо порт, с энтузиазмом 
поддержали решение командира сесть на лодки и на них попытаться своевременно 
добраться к месту десантирования. Но начавшееся к концу дня сильное волнение на 
море не позволило им осуществить смелое намерение, и их пришлось взять на борт 
эсминцев и других кораблей охранения и в конце концов высадить на берег с 
опозданием примерно на двадцать часов. К счастью, отсутствие этого усиленного 
батальона не оказало существенного влияния на ход операции. 

В тот же день, 7 ноября, я провел самые огорчительные переговоры за всю войну. 

Поскольку в Лондоне и Вашингтоне были искренне убеждены, что генерал Жиро мог 
привести французов Северной Африки в лагерь союзников, в октябре мы через Мэрфи 
начали переговоры с целью вызволить генерала из Южной Франции, где он, по 
существу, находился под арестом. Тщательно продуманный план был разработан 
нашими французскими друзьями и Мэрфи, который вернулся в Африку после тайного