Они доказывали, что французская армия и английский военно-морской флот 
совместными усилиями поставят Гитлера на колени; они не только с презрением 
встречали сообщения опытных наблюдателей, высказывающих сомнения относительно 
легенды о французской военной мощи, но и отказывались учитывать действия 
немецкого генерального штаба в прошлом, который принимал решения о нанесении 
ударов всякий раз, когда его хладнокровные расчеты обещали быстрый успех. 

Я посетил президента Филиппин и сказал ему, что хочу возвратиться домой, чтобы 
принять участие в интенсивных приготовлениях, которые, как я теперь был убежден,
 начнутся в Соединенных Штатах. Президент Мануэль Кесон настаивал на том, чтобы 
я оставался здесь, но у меня уже созрело решение. Я попросил разрешения 
покинуть острова до конца этого года. 

Я с женой и сыном Джоном покинул Манилу в декабре, генерал Макартур провожал 
нас на пирсе. В следующий раз я увидел генерала уже после войны, будучи 
начальником штаба, во время моего визита в его штаб-квартиру в Токио. Мы 
говорили о мрачных перспективах в международной обстановке, однако наши дурные 
предчувствия касались Европы, а не Азии. 

Мы ехали домой через Японию, где провели несколько дней в приморских городах. В 
то время многие американские офицеры проезжали через Японию, и не было ничего 
необычного в том, что еще один подполковник проезжал транзитом через эту страну.
 И тем не менее со мной произошел довольно необычный случай. Едва мы выполнили 
все формальности, связанные с выходом на берег, как встретили, вероятно, по 
чистой случайности, , одного окончившего американский университет японца, 
представившегося нам помощником начальника почтового управления. Он сказал, что 
знает от своих друзей о характере моей работы на Филиппинах. Японец не задавал 
никаких специальных вопросов, однако очень интересовался моими впечатлениями о 
филиппинском народе. Он сопровождал нас в качестве добровольного гида в течение 
всего нашего пребывания в Японии, помогал нам делать закупки, горячо торговался 
с продавцами, чтобы те снижали цены на покупаемые нами товары, водил нас по 
местам, откуда хорошо можно было обозревать окружавшую местность, и всячески 
старался угодить нам. Основная суть его разговоров сводилась к необходимости 
дружественного взаимопонимания между Японией и нашей страной; о США он говорил 
с большим восхищением и восторгом. Казалось, у него было неограниченное время, 
чтобы сопровождать нас, и я решил, что это его обычная практика встречать 
приезжающих американцев и беседовать с ними - возможно, он тосковал, вспоминая 
о своих студенческих днях, проведенных в Америке. 

В начале января 1940 года я прибыл в Соединенные Штаты и был назначен в 15-й 
пехотный полк, размещавшейся в форте Льюис, штат Вашингтон. После восьми лет 
штабной работы я вновь оказался в повседневном контакте с двумя основными 
компонентами военного механизма - с людьми и оружием. 

Для профессионального военного трудно было подобрать лучшее назначение, чем то, 
какое я получил в условиях, когда значительные районы мира были охвачены войной 
и окончательное вовлечение в нее Соединенных Штатов с каждым днем становилось 
все более вероятным. Основную часть личного состава 15-го пехотного полка 
составляли либо закаленные ветераны, которые вместе с полком находились в Китае 
до его возвращения в Штаты в 1938 году, либо добровольцы, призванные в армию 
недавно; офицеры полка были кадровыми военнослужащими. 

В случае войны такая часть стала бы надежным элементом американской системы 
обороны и с успехом могла быть использована при ответном ударе по противнику, 
внезапно напавшему на нас. При наличии времени для развертывания наших 
вооруженных сил эти ветераны стали бы ядром для формирования сотен батальонов, 
а из их рядов вышли бы инструкторы для обучения сотен тысяч призывников. В 
любом случае, имелись неограниченные возможности для солдат и офицеров проявить 
свои профессиональные качества. 

Однако в начале 1940 года армия Соединенных Штатов, как зеркало, отражала 
настроения американского народа. У массы офицеров и солдат отсутствовало 
должное понимание необходимости срочного усиления боевой подготовки войск. В 
большинстве частей предпочтение отдавалось не серьезному обучению личного 
состава, а спорту, отдыху и развлечениям. Некоторые из офицеров, в течение 
долгих лет мирной жизни занимаясь только повседневными делами, оказались 
огражденными от беспокойных новых идей и проблем. Другие офицеры, застряв на 
многие годы в одном и том же звании из-за отсутствия возможностей к продвижению,
 оставили всякую надежду на лучшее. Вероятно, большинство из них, как и многие 
солдаты, считали, что время пехоты прошло. 

Положение с вооружением и боевым оснащением мало чего добавляло к настроениям 
пехотинца. Винтовка "спрингфилд" устарела; не было надежного оружия против 
современного танка или самолета; войска таскали деревянные макеты минометов и 
пулеметов и могли изучать некоторые из новых видов оружия только по синьке. Не 
хватало оснащения самых различных видов, а многое из того, что имелось в 
войсках, было изготовлено для американской армии еще в Первую мировую войну. 

Более того, военные ассигнования, выделяемые в 30-е годы, не позволяли 
расширять учебную базу в частях; ограничивалось даже количество патронов для