В оперативном управлении мы не могли поверить утверждениям Ретея относительно 
находившихся в оперативной готовности 40 тыс. самолетов. Русские только что 
остановили немецкие войска под Москвой, и мы были уверены, что никакая армия, 
обладая оружием такой подавляющей силы, не стала бы держать его в резерве 
только ради планов будущего использования, особенно когда применение этого 
оружия обеспечило бы разрушение и захват такого важного объекта, как Москва. 
Конечно, было очевидно, что если немцы действительно располагали столь 
громадными резервами, то любая попытка вторжения на Европейский континент путем 
высадки десантов с моря наверняка потерпела бы неудачу. 

Однако информация, которая дошла до нас уже после войны, показала, что сведения 
Ретея и его выводы относительно резервных дивизий имели достаточные основания. 
Захваченные после войны в Германии материалы показывают, что летом 1941 года 
Гитлер планировал использовать только 60 дивизий в качестве оккупационных сил в 
завоеванной России, а огромное количество высвободившихся таким образом дивизий 
направить на Ближний Восток. Кажется очевидным, что немецкое верховное 
командование считало, что у него вполне достаточно сухопутных сил для 
выполнения любой задачи. 

Никто так остро не осознавал наши недостатки в области разведки, как генерал 
Маршалл. Стремясь улучшить работу разведки, он 5 мая 1942 года назначил 
начальником разведывательного управления генерал-майора Джорджа Стронга, 
человека острого ума, энергичного и решительного. 

Теперь, уже не имея затруднений в деньгах, Маршалл делал все возможное, чтобы 
исправить положение, сложившееся в результате длительного пренебрежения 
разведкой; однако никакие деньги или срочные усилия не могли помочь быстро 
создать по всему миру разветвленную разведывательную сеть. Тем не менее вместе 
с управлением стратегических служб генерала Уильяма Донована генерал Стронг 
постепенно начал создавать систему, которая в конечном счете превратилась в 
огромную и эффективную организацию. К счастью, в первые дни войны англичане на 
основе предыдущего опыта войны были в состоянии обеспечивать нас важной 
информацией о противнике. 

В силу характера работы в военном министерстве мы все оказались в постоянном 
контакте со штабами других американских видов вооруженных сил и с 
представителями союзных держав в Вашингтоне, поскольку всегда возникала 
необходимость координации усилий в промышленном производстве и проведении 
боевых операций; все театры военных действий были взаимосвязаны, особенно когда 
их требования касались возможностей промышленного производства страны. 
Происходили частые встречи между начальником штаба армии и начальником штаба 
ВМС адмиралом Гарольдом Старком, а позднее - со сменившим его адмиралом 
Эрнестом Кингом. 

Помощники начальника штаба армии США, в числе которых основными были генерал 
Сомервелл, генерал-лейтенант, позднее генерал армии, Генри Арнольд, генерал 
Макнерни, почти ежедневно встречались с соответствующими их должностными лицами 
из министерства военно-морских сил, стараясь выработать сбалансированные 
решения, ознакомиться с ходом подготовки личного состава в учебных центрах и 
выпуском военной продукции американской промышленностью. Таким образом, при 
работе в военном министерстве у каждого из нас неизбежно складывалась полная 
картина глобальной войны. 

Генерал Маршалл уделял большое внимание подбору кандидатур для назначения на 
ключевые посты в заморских командованиях и в реорганизованном военном 
министерстве. Он иногда давал ясно понять, какого рода люди, по его мнению, 
непригодны для занятия высокого положения. К числу таких он прежде всего 
относил тех, кого больше беспокоило собственное продвижение по службе. Давление 
из любого источника в поддержку той или иной кандидатуры было подобно действию 
бумеранга, если об этом становилось известно начальнику штаба армии США. 
Однажды я находился у него в кабинете, когда кто-то позвонил ему по телефону, 
вероятно, настаивая на продвижении какого-то своего приятеля в армии. Маршалл 
ответил: "Если этот человек ваш друг, то лучшая услуга, которую вы можете 
оказать ему, - это избежать упоминания его имени при мне". 

Не в меньшей степени Маршалла раздражали любые попытки перекладывать 
ответственность на других. Он часто говорил, что у него тысячи офицеров 
тщательно выполняют поручаемую работу, но среди них слишком много бесполезных 
людей, занимающих важные посты, и эти люди стараются переложить на него заботу 
о принятии каждого решения. Он требовал, чтобы его основные помощники думали и 
действовали самостоятельно в своей области - принцип, о котором много говорят в 
наших армейских училищах, но который очень редко претворяют в жизнь. К тому же 
он презирал тех, кто пытался все сделать сам, он считал, что человек, 
изматывающий себя мелкими делами, не обладает способностью решать более важные 
проблемы. Не любил Маршалл и таких людей, которые заменяли твердость и силу 
плохими манерами и напускной грубостью. Он избегал тех, кто питал слишком 
большую любовь к популяризации собственной персоны. Более того, его раздражали 
те, кто часто вступал в конфликт с другими, или кто был слишком глуп, чтобы не 
понимать, что умение руководить совещанием даже со своими подчиненными столь же