нно были сформулированы так, что 
выполнить их было невозможно. Каковы эти условия? Во-первых, предоставление 
французами Вьетнаму полной независимости. Во-вторых, участие Англии в 
интервенции. В-третьих, участие в этих действиях по крайней мере нескольких 
стран из региона Юго-Восточной Азии. В-четвертых, предварительное и полное 
одобрение Конгрессом. В-пятых, французы должны передать управление ведением 
войны американцам, но сохранить участие своих войск в проведении боевых 
операций. В-шестых, французы обязаны представить доказательства: их просьба не 
рассчитана на то, чтобы американцы занимались их прикрытием, а они в это время 
будут отступать с боями.
       Условия Эйзенхауэра, невыполнимые в том виде, в каком они были 
сформулированы, основывались, как ему казалось, на принципах, которые нельзя 
было нарушить. В категорической форме Даллес заявил Эли, что "Соединенные Штаты 
не могут позволить себе посылать свои знамена, свой военный персонал различных 
званий и тем самым ставить на карту свой престиж, если нет уверенности, что 
война будет выиграна".
       Другой основной принцип, который Эйзенхауэр сформулировал для себя, 
можно прочесть в неопубликованной части его мемуаров. Он писал так: "Самой 
весомой причиной из всех других (неучастия в войне) является тот факт, что из 
всех наиболее сильных стран в мире Соединенные Штаты — единственная страна, 
имеющая традицию антиколониализма... Положение Соединенных Штатов как наиболее 
могущественной среди антиколониальных стран — бесценный положительный актив для 
свободного мира... Моральная позиция Соединенных Штатов требовала большей 
защиты, чем Тонкинская дельта или даже весь Индокитай"*33.
       Итак, Эйзенхауэр отказался удовлетворить значительную часть требований 
Эли. Французский генерал встречался также с Рэдфор-дом. Вместе они одобрили 
совместный американо-французский план операции "Гриф", разработанный в Сайгоне 
и предусматривающий бомбежку с воздуха позиций вьетнамцев вокруг Дьенбьенфу. 
Эли и Рэдфорд надеялись, что с приближением конца у Дьенбьенфу Эйзенхауэр не 
сможет противостоять оказываемому на него давлению начать военное вмешательство.
 В самом деле, некоторые из советников Эйзенхауэра считали, что французы 
намеренно терпят поражение у Дьенбьенфу, чтобы подтолкнуть американцев к 
интервенции.
       Утром 5 апреля Даллес позвонил Эйзенхауэру с сообщением: французы в 
разговоре с послом Диллоном информировали, что операция "Гриф", насколько они 
понимают, была согласована, и дали понять, что рассчитывают на две-три атомные 
бомбы, которые будут использованы против Вьетнама. Эйзенхауэр поручил Даллесу 
сообщить французам через Диллона, что они, вероятно, неправильно поняли 
Рэдфорда. Эйзенхауэр сказал, что "такая акция невозможна" и что без одобрения 
Конгресса воздушный налет был бы актом, который "полностью противоречит 
Конституции и не может быть оправдан". Он дал указание Даллесу "посмотреть, 
можно ли сделать что-либо еще", но снова предупредил при этом: "...мы не должны 
быть вовлечены в активные военные операции"*34.
       Итак, Эйзенхауэр отверг возможность интервенции, но он решил, что нельзя 
оставлять Юго-Восточную Азию предоставленной самой себе. Он намеревался создать 
региональную группировку, которая позволила бы, установив границу, проводить 
политику сдерживания. По примеру политики Трумэна в Европе в конце 40-х годов 
Эйзенхауэр хотел бы запереть коммунистов в Юго-Восточной Азии. Для достижения 
этой цели ему прежде всего было необходимо убедить Конгресс, американский народ 
и потенциальных союзников, что в Индокитае игра стоила свеч. В конце концов, 
если американцы не были готовы сражаться бок о бок с французами, то с какой 
стати они или кто-либо другой должны сражаться за то, что останется от 
некоммунистического Индокитая?
       На пресс-конференции 7 апреля Эйзенхауэр обнародовал свою наиболее 
важную и наиболее знаменитую декларацию по Индокитаю. Роберт Ричардc из 
"Коплей-Пресс" попросил прокомментировать, насколько важен со стратегической 
точки зрения Индокитай для свободного мира. Эйзенхауэр ответил, что прежде 
всего необходимо "учитывать специфическую ценность района как производителя 
материалов, в которых нуждаются другие страны". Во-вторых, "вы должны учитывать 
возможность установления диктатуры, враждебной свободному миру, под властью 
которой окажется очень много людей". И наконец, "вы должны представить себе 
картину в более широком плане, когда может возникнуть ситуация, которую вы 
назвали бы принципом "падающего домино". Если у вас есть набор костяшек домино 
и вы ставите их на ребро рядом друг с другом, затем касанием опрокидываете 
первую костяшку, то они начинают мгновенно падать — одна за другой. Вы сможете 
наблюдать подобное в начале процесса дезинтеграции, который будет иметь 
чрезвычайно глубокие последствия". Он считал, что "последовательность событий", 
в случае полного ухода США из Юго-Восточной Азии, будет означать потерю сначала 
Индокитая, затем Бирмы, затем Таиланда, затем Малайи, затем Индонезии. "Таким 
образом, речь уже идет о районах, потеря которых значительно увеличит трудности 
из-за нехватки сырья и источников сырья, а также скажется на судьбах миллионов 
и миллионов людей". Более того, потеря Юго-Восточной Азии, вероятно, повлекла 
бы за собой потерю Японии, Формозы и Филиппин, а затем угроза распространилась 
бы на Австралию и Новую Зеландию*35.
       К 23 апреля положение в Дьенбьенфу было отчаянным. Даллес направил 
несколько тревожных телеграмм Эйзенхауэру. "Франция прямо на наших глазах 
терпит крах", — констатировал государственный секретарь. Он осудил ту излишнюю 
гласность, с которой средства информации освещали события в Дьенбьенфу,