Эйзенхауэра и Макартура в терминах неприязни, ненависти, ревности и 
соперничества слишком упрощает дело.
       Их отношения были богатыми, сложными, с множеством нюансов, полезными 
для обоих. Позднее Эйзенхауэр говорил, что он всегда "был глубоко признателен 
генералу Макартуру за управленческий опыт, который он приобрел под его началом" 
и без которого он был бы "не готов к великой ответственности военного периода". 
Эйзенхауэр также указывал на очевидное: "Нашу враждебность сильно 
преувеличивали. Людей, которые проработали бок о бок столько лет, должны были 
связывать тесные узы" *17.
       В своих мемуарах Эйзенхауэр описывал Макартура как "решительного, 
импозантного... человека глубоких знаний и феноменальной памяти". Макартур был 
"оригинальным типом, — вспоминал Эйзенхауэр, — который имел обыкновение 
говорить о себе в третьем лице". Эгоизм Макартура Эйзенхауэр комментировал так: 
"[Он] другого солнца в небе... не видел". Но большие и малые идиосинкразии 
Макартура особой роли не играли. Эйзенхауэр признавал за Макартуром "чертовски 
сильный интеллект! Боже, что за проницательность! Мозги у него были"*18. Как и 
у Маршалла, и у самого Эйзенхауэра; правда, из всех троих только Макартур мог 
один раз прочитать речь или доклад, а затем наизусть повторить текст слово в 
слово.
       В личных отношениях Эйзенхауэр был гораздо ближе к Макартуру, чем к 
Маршаллу. С Макартуром Эйзенхауэр часто шутил, с Маршаллом — почти никогда. 
Маршалл, выпускник Виргинского военного института, мало интересовался тем, как 
сыграли в футбол команды армии и военно-морского флота, Эйзенхауэр же с 
Макартуром были фанатичными болельщиками уэст-пойнтской команды. Каждую осень 
они живо обсуждали возможный результат встречи команд армии и военных моряков. 
Эйзенхауэр и Мейми почти не имели неформальных контактов с четой Маршаллов, 
зато часто посещали вечера и обеды, устраиваемые Макартуром и его женой Джин.
       Эйзенхауэр многому научился у Макартура, и не только в вопросах 
управления. Если Макартур занимал какую-то позицию, особенно в военных 
проблемах, он отстаивал ее очень упорно. Досконально изучая все детали проблемы,
 он говорил о них с большим апломбом. Упорство в споре он подкреплял логическим 
изложением фактов. Сознательно и бессознательно, но во время войны и своего 
президентства Эйзенхауэр копировал Макартура в споре.
       И все же многие из уроков Макартура были для Эйзенхауэра отрицательного 
свойства, что отражало различия в характерах этих людей. Макартур не пытался 
учить, наставлять Эйзенхауэра или протежировать ему, как это пытался делать 
Маршалл; Эйзенхауэр учился у Макартура, наблюдая того в действии.
       За Макартуром было, конечно, очень интересно наблюдать. Репортеры не 
оставляли его в покое ни на минуту, его высказывания часто становились 
газетными заголовками. Его умышленно засыпали эмоциональными вопросами на злобу 
дня. Он обрушивался с критикой на коммунистов, сторонников "Нового курса", 
пацифистов, социалистов, на все группы людей, которые не удовлетворяли его 
критериям стопроцентного американца. Он никогда не отклонял вызова; он любил 
битву.
       Макартур не делал секрета из своих политических амбиций; все знали, что, 
в отличие от Першинга, он хотел стать кандидатом в президенты США. Во времена 
Рузвельта и даже Трумэна правые республиканцы снова и снова пытались 
организовать кампанию по выдвижению Макартура кандидатом в президенты, 
последний раз в 1944 году. Подобная активность всегда волновала генерала, но ни 
к чему путному не приводила. Одна из причин неудач заключалась в экстремизме 
Макартура, а другая — в его непонимании американского народа. Эйзенхауэр 
обладал большим интуитивным пониманием политических предпочтений своих 
сограждан.
       Во время президентской кампании 1936 года, например, когда Эйзенхауэр и 
Макартур находились в Маниле, Макартур убеждал себя, что республиканский 
кандидат Элф Лэндон обязательно победит, и скорее всего с громадным 
преимуществом. Эйзенхауэр протестовал. Макартур настаивал на своей точке зрения,
 ссылаясь на опрос общественного мнения, проведенный газетой "Литерари 
дайджест". Он даже заключил пари на несколько тысяч песо на избрание Лэндона и 
посоветовал правительству Филиппин готовиться к смене Администрации в 
Вашингтоне. Эйзенхауэр предсказал, что Лэндон не сможет победить даже в своем 
родном Канзасе. Макартур "самым истеричным образом" заклеймил "глупость" 
Эйзенхауэра. Когда Т. Дж. Дейвис, еще один помощник Макартура, поддержал точку 
зрения Эйзенхауэра, Макартур громко назвал их "трусливыми и недалекими людьми, 
боящимися признать очевидные суждения и факты". Дневниковый комментарий 
Эйзенхауэра по этому поводу — а он к этому времени начал нерегулярно вести 
дневник — был таков: "О, черт!"
       После выборов, в которых Лэндон победил только в двух штатах, Макартур 
обвинил, "Литерари дайджест" "в жульничестве", но Эйзенхауэр отметил, что "он 
так и не выразил Дейвису или мне сожаления по поводу своей невыдержанности..." 
*19.
       В первые годы работы под началом Макартура Эйзенхауэра часто поражало то,
 как начальник Генерального штаба легко переходил "четкую, грань между военными 
и политическими проблемами. Если генерал Макартур и признавал существование 
этой грани, то обычно игнорировал ее". К своему огорчению, Эйзенхауэр обнаружил,
 что "его обязанности начинают приобретать политический характер, иногда даже 
авантюрно-политический" *20.
       Армейская традиция отрицала хоть какое-либо участие в политике. Армия 
отказывалась видеть в себе развитую бюрократию, даже когда она занималась 
лоббистской деятельностью среди конгрессменов ради ассигнований (Эйзенхауэр