ри американской армии 
составляли почти тысячу человек в неделю. Мысль о пяти тысячах убитых и раненых 
американских парней вызывала у Эйзенхауэра чувство боли. Он, приказавший 
войскам союзников высадиться на континенте, бросивший их в ад наступления, не 
мог вынести мысли о том, что американские парни умирают ради поддержания 
тупиковой ситуации. Он хотел прекратить убийства, и он прекратил их.
       Эйзенхауэр любил перечислять в своем дневнике фамилии тех, кто обрадовал 
его или разочаровал. Подобным образом он отмечал различные события или дела. 
Начиная с конца июля 1953 года он всегда, когда перечислял свои достижения, 
которыми больше всего гордился, на первое место ставил прекращение войны в 
Корее.
       Но было одно событие, о котором он не распространялся даже в таком 
укромном месте, как страницы своего дневника; оно было связано со свержением 
премьер-министра Ирана Мохаммеда Мосаддыка. Не то чтобы он не был доволен или 
горд результатом, просто он не хотел обсуждать его, поскольку считал: об 
успехах ЦРУ лучше помалкивать.
       Мосаддык возглавлял правительство, которое конфисковало англо-иранскую 
нефтяную компанию (которой владели англичане) и разорвало дипломатические 
отношения с Лондоном. Британцы ответили установлением блокады иранской нефти; 
кроме того, англичане совместно с американскими нефтепромышленниками заявили 
Эйзенхауэру, что Мосаддык — коммунист. Весной 1953 года министр иностранных дел 
Англии Иден прибыл в Вашингтон и предложил американцам объединить усилия 
британской секретной службы и ЦРУ для свержения Мосаддыка.
       Эйзенхауэр с пониманием отнесся к этому предложению, поскольку он 
придавал особое значение отношениям и с развивающимися странами, и с ЦРУ. 
Эйзенхауэр и Даллес провели многие часы вместе за коктейлями, обсуждая эту 
проблему. По большей части их разговор вращался вокруг проблем развивающихся 
стран и необходимости предотвратить захват власти в беднейших странах 
коммунистами. В Европе было НАТО, в Корее — перемирие, и поэтому театр военных 
действий в холодной войне переместился в так называемый третий мир. Латинская 
Америка, Индия, Египет, Иран, Вьетнам — вот регионы и страны, в которых 
свободному миру был брошен вызов, или, по крайней мере, Эйзенхауэр и Даллес так 
считали.
       Для того чтобы справиться с этим вызовом, Эйзенхауэр намеревался 
использовать ЦРУ в более активной роли, чем та, которая была определена 
Трумэном. При Трумэне деятельность управления была сконцентрирована на сборе 
разведывательных данных по всему миру и их оценке. Эйзенхауэр считал, что это 
учреждение необходимо использовать более эффективно, что оно вообще может стать 
одним из главных американских средств борьбы в холодной войне. Отчасти такое 
его убеждение базировалось на опыте, полученном во второй мировой войне; он 
весьма высоко оценивал вклад в победу британской секретной службы, французского 
Сопротивления и американского Управления стратегических служб и был благодарен 
за него. Более важным было глубокое убеждение Эйзенхауэра в том, что атомную 
войну нельзя даже вообразить, обычную войну нельзя выиграть, а с тупиковой 
ситуацией нельзя согласиться. Поэтому не оставалось ничего другого, кроме 
использования способности ЦРУ осуществлять тайные операции. При Президенте 
Эйзенхауэре и директоре Аллене Даллесе масштабы и объем деятельности ЦРУ в 50-е 
годы увеличились катастрофически. Начало было положено в Иране в 1953 году.
       Это был первый крупный переворот, осуществленный ЦРУ. План переворота 
появился в начале лета 1953 года, и в его разработке участвовали Аллен Даллес, 
Фостер Даллес, Битл Смит и Чарли Вильсон. Их сговор был направлен на свержение 
Мосаддыка и восстановление правления шаха; средство достижения — подкуп всех 
офицеров иранской армии. План имел кодовое наименование "Аякс".
       Для осуществления запланированных операций план должен был вначале 
одобрить Президент. Эйзенхауэр не принимал участия ни в одном из совещаний, на 
которых разрабатывался "Аякс", он получал только устные доклады и не обсуждал 
план ни с членами своего Кабинета, ни с Советом национальной безопасности. 
Такой линии поведения он придерживался в течение всего срока президентства, 
всегда соблюдая дистанцию и не оставляя никаких документов, которые могли бы 
уличить его в причастности к планированию какого-либо переворота. Но в тишине 
Овального кабинета, за коктейлем, он регулярно получал информацию от Фостера 
Даллеса, поддерживая жесткий контроль за деятельностью ЦРУ.
       "Аякс" завершился успешно. Иранская армия арестовала Мосаддыка, шах 
возвратился и заключил новое соглашение, согласно которому крупнейшие нефтяные 
компании США получали 40 процентов иранской нефти, а Ирану предоставлялась 
экономическая помощь в сумме 85 миллионов долларов. Все были довольны, за 
исключением народа Ирана и британских нефтепромышленников, которые лишились 
своих монопольных прав.
       Эйзенхауэр отдал приказ свергнуть правительство Мосаддыка, и оно было 
свергнуто. Ему казалось, что результаты более чем оправдывают методы. Это 
открывало еще одну грань человека, который, только что настояв на заключении 
мира в Корее, пробовал новые подходы к России в вопросе о разоружении. Он был 
готов бороться с коммунистами любыми средствами — точно так же, как он боролся 
с нацистами, но только когда считал это благоразумным и возможным. 
Щепетильности не возникало и сомнений не было. Давайте делайте, сказал он ЦРУ, 
и не обращайтесь ко мне ни с какими деталями*10.
       Использовавшиеся методы были аморальными, если не незаконными, и возник 
опасный прецедент. ЦРУ предложило Эйзенхауэру быстрый способ решения внешних 
проблем, который освобождал его от необходимости убеждать Конгресс, партии или 
обще