— Революция-то великая, — ответил Троцкий, — но и дураков осталось еще немало.
 — Да разве ж мы по дуракам равняемся?
 — Равняться не равняемся, а маленькую скидку на глупость иной раз приходится 
делать: к чему нам на первых же порах лишнее осложнение?
 Назначению на пост наркома по военным делам Троцкий тоже сопротивлялся.
 — И что же, — говорил он, — я был прав. Это сильно мешало. В моей личной жизни 
это не играло роли; как политический момент это очень серьезно. Владимир Ильич 
считал это пунктиком. Владимир Ильич предлагал мне быть его замом в Совнаркоме. 
Я отказывался из тех же соображений…
 Как и другие революционеры, люди типа Троцкого считали себя выше 
национальностей и ставили перед собой задачи всемирного характера. Выбирая себе 
друзей и врагов, они отнюдь не руководствовались этническими принципами. А что 
касается безумной, ничем не оправданной жестокости, то в Гражданской войне по 
этой части отличились решительно все.
 Сталин еще в тринадцатом году сформулировал ленинскую позицию по национальному 
вопросу. Он дал определение нации — исторически сложившаяся общность, живущая 
на одной территории. Евреи при такой точке зрения нацией не являлись: у них не 
было своей территории. Общей у них оставалась только религия. Большевики 
считали, что решение еврейского вопроса — это ассимиляция. В России все евреи 
станут русскими — и проблема исчезнет.
 В начале восемнадцатого года в составе наркомата по делам национальностей 
(наркомом был Сталин) образовали комиссариат по еврейским национальным делам. 
Его возглавил член коллегии наркомата Семен Маркович Диманштейн, принципиальный 
противник сионизма, большевик с дореволюционным стажем — был приговорен Рижским 
военным судом к четырем годам каторги. Он перевел программу партии на идиш и 
иврит.
 С июля восемнадцатого года в российских городах, где было много евреев, в 
местных организациях РКП(б) создавались еврейские секции. В октябре появилось 
центральное бюро еврейских коммунистических секций при ЦК партии, им руководил 
тот же Диманштейн. Евсекции, подчинявшиеся подотделу национальностей отдела 
агитации и пропаганды ЦК, просуществовали десять с лишним лет и были 
ликвидированы в январе тридцатого года.
 Что касается сионизма и положения в Палестине, то в Москве этим не 
интересовались. Еврейский вопрос будет решен в Советской России, а Палестиной 
пусть занимается Коминтерн.
 Всякое напоминание о существовании в стране сионистов вызывало у руководителей 
страны удивление.
 Тринадцатого февраля двадцать четвертого года Еврейское телеграфное агентство 
передало короткое сообщение из Москвы:

 «Изгнание евреев из Москвы приостановлено. Благодаря жалобе, посланной на имя 
вице-президента Совета Народных Комиссаров Льва Каменева и других членов 
правительства, массовое изгнание так называемых „нежелательных“ элементов 
(почти все евреи) из Москвы приостановлено.
 Еврейская община в Москве и Еврейский общественный комитет помощи подали об 
этом меморандум правительству, на который последнее ответило заверением, что с 
сего времени каждое выселение в отдельности будет предварительно основательно 
обследовано».

 Это сообщение прочитали в центральном бюро еврейских секций при ЦК, перевели 
на русский язык и ознакомили с ним высшее руководство страны (подробнее см. 
журнал «Источник», 1944, № 4).
 Интерес к этой проблеме проявил председатель ОГПУ Феликс Эдмундович 
Дзержинский. Это его подчиненные высылали из столицы «социально-паразитический 
элемент», то есть людей из прошлой жизни, непролетарского происхождения.
 Феликс Эдмундович отправил возмущенную записку своему первому заместителю по 
ОГПУ и одновременно начальнику секретно-оперативного управления Вячеславу 
Рудольфовичу Менжинскому:

 «Я думаю, такой телеграммы так им спускать нельзя. Что это за Евр. Тел. 
Агентство?
 Не считаете ли, что было бы полезно возобновить высылку накипи и дать в 
«Известиях» подробный отчет о высылаемых — за что, с подразделением на 
национальности и с образным описанием их проделок?
 Что это за Еврейский Общественный Комитет? Как реагировать на эту мерзость? 
Может быть, передать весь материал Евсекции для использования против сионистов?.
.»

 В аппарате госбезопасности сионистами ведало 4-е отделение секретного отдела, 
входившего в секретно-политическое управление. Кроме того, 4-е отделение 
занималось еще и кадетами, монархистами, черносотенцами и бывшими жандармами.
 Начальником отделения был Яков Михайлович Генкин, начинавший до революции в 
Екатеринославе подмастерьем в слесарно-водопроводных мастерских. Потом он нашел 
место жестянщика-паяльщика на консервном заводе в Ставрополе. После революции 
он стал председателем Херсонского губкома, в девятнадцатом году ушел в подполье,
 когда Красная армия оставила город. В двадцатом его взяли в ВЧК. Через два 
года Генкина постигло несчастье. Во время командировки в Тамбов он заболел 
тифом, тяжелое осложнение закончилось ампутацией ноги. Но он продолжал служить 
в госбезопасности.
 По просьбе председателя ОГПУ в 4-м отделении секретного отдела подобрали