видел большие достижения ишува (еврейского населения Палестины. — Авт.). Он 
отметил, что и евреи, и арабы исторически связаны с этой землей, здесь хватит 
места для обоих народов».

 Будущий первый министр иностранных дел Израиля Моше Шерток начинал свою 
политическую карьеру помощником Виктора (Хаима) Арлозорова, который родился в 
Полтавской губернии и очень рано присоединился к сионистам.
 Арлозоров был сильным оратором, хорошим организатором и не был догматиком, 
поэтому ему стали поручать дипломатические миссии. Он считался правой рукой 
Вейцмана и руководителем политического отдела Еврейского агентства. Если бы он 
дожил до провозглашения Израиля, то несомненно стал бы министром иностранных 
дел. Он неустанно курсировал между Соединенными Штатами, Европой и Палестиной.
 Арлозоров был дальновидным политиком. Если контакты с европейцами и 
американцами давали хоть какие-то основания для оптимизма, то отношения с 
арабами погружали его в отчаяние. Встречаясь с арабскими лидерами, он видел, 
что они просто не хотят договариваться.
 Восьмого апреля тридцать третьего года он устроил в гостинице «Король Давид» 
неслыханный обед, на котором свел Вейцмана и руководителей еврейского агентства 
с трансиорданскими шейхами. Этот диалог был слишком опасен для радикально 
настроенных арабов, которые отрицали возможность договориться с евреями.
 Шестнадцатого июня тридцать третьего года Арлозорова застрелили, когда он 
вечером вместе с женой гулял по набережной в Тель-Авиве. К нему подошли двое и 
спросили, который час, и посветили на него фонариком. Он не успел ответить, как 
прозвучал выстрел.
 «Смотри, что со мной сделали», — прошептал умирающий Арлозоров мэру Тель-Авива,
 примчавшемуся в больницу.
 Через несколько часов он скончался. Ему было всего тридцать четыре года. Это 
преступление так и не было раскрыто. В убийстве обвинили Абрахама Ставского, 
правого радикала. Но в конце концов суд его оправдал.
 Арлозорова сменил М. Шерток.
 Еврейское агентство просило советское правительство отправить в Палестину 
польских евреев, в первую очередь детей. Речь шла о евреях, которые оказались 
на советской территории после раздела Польши осенью тридцать девятого. Приняв 
вместе с вермахтом участие в разгроме Польши, Красная армия заняла территорию с 
населением в двенадцать миллионов человек.
 Но наркомат иностранных дел отвечал, что Указом Президиума Верховного Совета 
СССР от двадцать девятого ноября тридцать девятого года вопрос о гражданстве 
решен. Все они теперь советские граждане и уезжать из страны не собираются.
 Шерток в апреле сорок третьего года встретился с послом Майским. Тот был 
осторожен:
 — Вы не можете требовать от меня немедленного ответа. Напишите мне памятную 
записку.
 Но когда разговор окончился и посол провожал Шертока, то уже вполне 
сочувственно спросил:
 — Как у вас идут дела?
 — Все не так уж плохо, — дипломатично ответил Шерток.
 — У вас есть армия? — Майский плохо представлял себе ситуацию на Ближнем 
Востоке.
 — О какой армии вы говорите? — изумился Шерток.
 — О еврейской армии!
 — Нет, еврейской армии у нас нет.
 — Почему?
 — Из-за прежних политических процессов. В британской армии есть еврейские 
подразделения, но без специального статуса.
 — А чего вы хотите?
 — Мы требуем слияния этих подразделений в крупную еврейскую часть. Я 
встречался по этому поводу с британским военным министром.
 — Ну и как, успешно?
 — Британский военный министр сказал, что я не могу требовать от него 
немедленного ответа, и попросил написать ему памятную записку, — с нескрываемой 
иронией ответил Шерток.
 С тридцать девятого года палестинские евреи добровольно вступали в британскую 
армию. В конце сорок второго британское военное командование разрешило 
формировать еврейские полки. В сентябре сорок четвертого была сформирована 
Еврейская бригада из трех полков, численность — пять тысяч человек. Бригада 
сражалась в Италии. В июне сорок шестого года ее расформировали…
 Пятнадцатого мая сорок третьего года сотрудники консульского отдела НКИД 
обратились к заместителю наркома Деканозову с предложением вновь поставить 
вопрос перед посольством Великобритании в Москве об открытии советского 
консульства в Палестине под предлогом, что там проживает около четырехсот 
советских граждан.
 Но англичане не хотели видеть в Палестине, своей вотчине, советских дипломатов.

 В Иерусалиме русское консульство было открыто в восемьсот пятьдесят восьмом 
году, через тридцать пять лет его преобразовали в генконсульство. Кроме того 
существовали консульства в Хайфе и Яффе. Они закрылись в четырнадцатом году, 
когда Россия и Турция, вступившие в войну, разорвали дипломатические отношения.
 Сионисты искали любой возможности установить связи с Москвой, которая впервые 
шла на контакт.
 Двадцать седьмого мая сорок третьего года представитель Еврейского агентства