Чехословакии, на Балканах и особенно в Польше. Что с ними будет? Куда они 
пойдут?
 Вейцман глубоко вздохнул и прибавил:
 — Если войну выиграет Германия, все они просто погибнут. Впрочем, я не верю в 
победу Германии. Но если войну даже выиграет Англия, что тогда?
 И тут Вейцман стал излагать свои опасения.
 Англичане не любят евреев, особенно их не любят английские колониальные 
администраторы. Это особенно заметно в Палестине, где живут и евреи, и арабы. 
Британские «высокие комиссары» безусловно предпочитают арабов евреям.
 Английский колониальный администратор обычно проходит школу в таких британских 
владениях, как Нигерия, Судан, Родезия. Все просто, несложно, спокойно. Никаких 
серьезных проблем, и никаких претензий со стороны управляемых. Это нравится 
английскому администратору, и он к этому привыкает. А в Палестине?
 Здесь, — оживляясь, продолжал Вейцман, — на такой программе далеко не уедешь. 
Здесь есть большие и сложные проблемы. Правда, палестинские арабы являются 
привычными для администратора подопытными кроликами, но зато евреи его приводят 
в отчаяние. Они всем недовольны, они ставят вопросы, они требуют ответов, 
подчас нелегких ответов. Администратор начинает сердиться…
 Это окончательно настраивает администратора против евреев, и он начинает 
хвалить арабов. То ли дело с ними! Ничего не хотят и ничем не беспокоят…»
 Майский отправил в Москву подробный и эмоциональный (не характерный для 
дипломата) отчет о беседе.
 Неудивительно, что у советского посла остались наилучшие воспоминания о визите 
Вейцмана. Президент Всемирной сионистской организации производил сильнейшее 
впечатление на своих собеседников. В определенной степени еврейское государство 
появилось на свет благодаря прирожденному умению Вейцмана убеждать.
 Принято считать, что Израиль был создан западными державами после Второй 
мировой войны. В какой-то степени это можно считать компенсацией за убийства 
нацистами шести миллионов евреев. Кроме того, многие западные политики, 
набожные христиане, руководствовались романтически-религиозными 
представлениями — описанное в библии возвращение евреев в Палестину должно 
совершиться. Нельзя сбрасывать со счетов и внутриполитические соображения — 
избирателей-евреев в Соединенных Штатах было достаточно много, чтобы повлиять 
на исход президентских выборов.
 Во время войны об уничтожении евреев практически не писали. А рассказы о 
концлагерях воспринимались как слишком большое преувеличение: такого не может 
быть.
 Когда в тридцатые годы бежавшие из нацистской Германии люди пытались объяснить 
происходящее там американским бизнесменам, те не понимали, чего от них хотят:
 — В Германии все неплохо. Улицы чистые, на улицах спокойно. Закон и порядок. 
Никаких забастовок, никаких профсоюзов, от которых одни неприятности. Никаких 
агитаторов.
 В сорок третьем году, в разгар войны, беженец из Германии попал к члену 
Верховного суда Соединенных Штатов Феликсу Франкфуртеру. Он хотел рассказать 
видному американцу о концлагерях, об уничтожении евреев. Выслушав его, 
Франкфуртер, сам еврей, скептически покачал головой:
 — Я вижу, что вы считаете все это правдой. Но я просто не могу в это поверить.
 Конечно, западный мир ужаснулся в сорок пятом, когда стали известны масштабы 
гитлеровских преступлений. Многие европейцы и американцы искренне 
симпатизировали и сочувствовали евреям, которые после разгрома нацистской 
Германии не знали, куда им деваться.
 Европейские евреи, немецкие, польские, румынские, не могли и не хотели 
возвращаться туда, откуда их изгнали, и жить среди тех, кто убивал их родных и 
близких, кто отправлял их в концлагеря и грабил их дома, кто радовался их 
несчастью…
 Но создание еврейского государства зависело не от настроений либеральной 
общественности. Судьбу Палестины и палестинских евреев решали американские и 
британские политики, абсолютное большинство которых возражало против появления 
Израиля. Еврейское государство не появилось бы, если бы не Сталин…

 ДЕКЛАРАЦИЯ БАЛЬФУРА

 Пожалуй, вся эта история началась с того, что пятого декабря тысяча девятьсот 
шестнадцатого года премьер-министром Великобритании стал Дэвид Ллойд-Джордж, 
решительный человек с репутацией борца за справедливость, а министром 
иностранных дел — потомственный дипломат лорд Артур Джеймс Бальфур.
 Бальфур был философом по натуре, спортсменом, обожавшим теннис и гольф, 
человеком очень жестким. От своего отца он унаследовал состояние, которое 
сделало его одним из самых богатых людей в стране, от матери, происходившей из 
знаменитого аристократического рода, — традицию служения империи. Женщина, в 
которую он был влюблен, умерла от тифа. Он никогда не женился, хозяйство вела 
его сестра, посвятившая жизнь брату.
 Свою политическую карьеру Бальфур начинал в роли секретаря при своем дяде 
лорде Солсбери, который в конце девятнадцатого века тоже был министром 
иностранных дел. Своего рода семейная профессия… В начале двадцатого века 
Бальфур сменил дядю на посту лидера консервативной партии и три года был 
премьер-министром. Во время Первой мировой он согласился войти в коалиционное 
правительство Ллойд-Джорджа сначала в роли первого лорда адмиралтейства 
(военно-морского министра), затем министра иностранных дел. Семейные амбиции 
были чужды Бальфуру, он вполне удовлетворялся ролью второго человека, поэтому