и  не проходило недели, чтобы  чего-нибудь не случалось:  то  обыски (искали
оружие),  то  массовые  аресты,  то  комендантский час,  на  несколько  дней
парализовавший  нормальную  жизнь,  то  депортации  евреев  без предъявления
обвинений,  не говоря уже  о суде. Когда британцы  начали наказывать  членов
Эцела  или группы  Штерна, диссидентские организации  ответили  похищением и
казнью двух британских  сержантов - и  все это происходило  в  разгар  нашей
борьбы за свободную иммиграцию и устройство страны.
     Конечно, теперь я вижу, что  почти любая колониальная держава, стремясь
подчинить  себе  строптивых  туземцев  (чем мы  и были  в  глазах англичан),
вероятно,  действовала  бы  еще  более  сурово.  Но   и   британцы  не  были
мягкосердечными.   Невыносимой   ситуацию  делали  не  только  их   жестокие
карательные меры,  но  и  то, что мы  знали  - они поддерживали и  покрывали
арабов,  если  и  не  прямо,  их   науськивали.  С  другой  стороны,  вечное
кровопролитие  в  Палестине  тоже  не устраивало  Англию,  особенно  при  ее
послевоенных настроениях, и в феврале 1947 года сам г-н Бевин решил, что его
правительству  все это надоело, о чем и  заявил на заседании  Палаты  общин.
Пусть  палестинской  проблемой  занимаются  Объединенные  Нации. С британцев
хватит. Не  думаю, чтобы  Объединенные Нации пришли в восторг оттого, что на
них столкнули эту ответственность, но и отказаться они не могли.
     Специальная  комиссия  Организации  Объединенных   Наций  по  Палестине
прибыла в  страну в  июне. 1 сентября  1947 года  она должна  была  доложить
Генеральной  Ассамблее  свои  выводы и конкретные предложения.  Палестинские
арабы, как  всегда, отказались с ней сотрудничать, но все  остальные хоть  и
без энтузиазма, согласились - и лидеры ишува,  и палестинское правительство,
и, под конец,  даже лидеры некоторых арабских  государств. Я проводила много
времени с одиннадцатью людьми, составлявшими  комиссию, чье  полное незнание
истории Палестины и сионизма приводило меня в ужас. Но поскольку очень важно
было, чтобы они ознакомились  с  этим  как можно  скорее,  мы стали  им  все
объяснять и показывать, как  столько раз  делали  прежде, и  через некоторое
время они стали понимать, из-за чего разгорелся весь сыр-бор и почему  мы не
собираемся  отказываться  от  права  привезти в  Палестину  уцелевших  после
Катастрофы.
     Затем,  как раз перед тем, как комиссия должна была покинуть Палестину,
британцы -  по причинам,  не  понятным  для  меня, да и  для  всех -  решили
продемонстрировать,  как жестоко  и  беспощадно они  относятся  к  нам  и  к
проблеме еврейской иммиграции. На глазах у  потрясенных членов  комиссии они
насильно  отправили назад в Германию 4500 беженцев, прибывших в Палестину на
корабле Хаганы "Эксодус-1947", и,  думаю,  этим в значительной мере повлияли
на рекомендации,  которые  дала  комиссия.  Сколько жить  буду  -  не забуду
кошмарную  картину:  сотни  британских  солдат   в  полной  боевой  форме  с
дубинками,  пистолетами   и  гранатами  наступают  на  несчастных   беженцев
"Эксодуса",  из которых 400 -  беременные женщины, решившие дать жизнь своим
детям в Палестине. И  не забуду отвращения, узнав, что этих людей перевезут,
как  животных в  клетках, в  лагеря перемещенных  лиц, находящиеся в стране,
ставшей символом кладбища для европейского еврейства.
     За несколько  дней до того,  как пассажиры "Эксодуса" были отправлены в
свое печальное  обратное  путешествие, я, выступая на  митинге Национального
комитета,  попыталась  выразить  возмущение и  горесть  ишува  -  и проблеск
надежды,  что кто-нибудь, где-нибудь,  как-нибудь  вмешается,  чтобы  спасти
беженцев от новых страданий:

     "Британцы  надеются,  что депортация  "Эксодуса"  поможет  им  запугать
евреев, содержащихся в лагерях, и терроризировать  нас. Мы можем дать на это
только один ответ: корабли будут  прибывать сюда по-прежнему. Я  знаю, какие
трудности  предстоят евреям,  желающим  въехать в Палестину, и  тем,  кто им
помогает: вся мощь  Британской  империи сейчас сконцентрирована против  этих
утлых суденышек, нагруженных  человеческим страданием. И все-таки я уверена,
что  ответ  может быть  только один  -  непрерывное прибытие  новых  и новых
"нелегальных" кораблей.  У меня  нет  сомнений,  что евреи в  лагерях готовы
преодолеть  все  опасности - только  бы  покинуть эти  лагеря.  Уцелевшие  в
европейских странах евреи не могут оставаться там, где они находятся.
     Если мы,  евреи  Палестины,  а  также  американское, южно-африканское и
английское  еврейство  не   дадим  себя   запугать,   прибытие  кораблей  не
прекратится. Им  придется  положить  на  это  еще  больше тяжкого труда, чем
раньше, -  но  они будут прибывать. Ни на минуту я не закрываю  глаза на то,
что предстоит в ближайшем  будущем тысячам таких кораблей.  Знаю, что каждый
из  нас с радостью  был бы  на них и сделал все возможное. Всех нас тревожит
судьба,  которая постигнет евреев "Эксодуса" в Германии, при том,  что никто
не помешает британской  армии  проучить  этих "нарушителей  закона".  Они-то
будут упорствовать, как упорствовали до сих пор. Вопрос лишь в том,  есть ли
надежда, что в последнюю минуту британцы смягчатся.
     Мы не умеем отчаиваться  и потому обращаемся еще раз теперь и отсюда ко
всему  миру,  к народам, которые  так тяжело пострадали от войны, к  тем, на
чьих  фронтах евреи сражались  и  помогали освобождению. К этим  народам  мы
обращаемся  сейчас. Возможно ли, чтобы  ни  один  голос не  поднялся,  чтобы
сказать британскому правительству: перестаньте размахивать бичом и винтовкой
над головами евреев "Эксодуса"? Британцам же мы  должны сказать: считать нас
слабаками - большое заблуждение. Пусть знает  Британия с ее мощным флотом, с
ее  пулеметами и  самолетами,  что не  так уж слаб этот народ  и не  намерен
расслабляться".