Г.  М. Знаю. И  знаю, что  до 1936 года правительство  помогало нам. Но
никто  в правительстве  не  может  отрицать,  что,  если бы  евреи  не  были
подготовлены к самообороне,  с  нами произошли бы  ужасные вещи. Мы гордимся
евреями Варшавского гетто,  которые  почти без  оружия восстали против своих
преследователей, и мы уверены, что они брали пример  с еврейской самообороны
в Палестине.
     Майор  Б.  А  как   насчет  дела  о  краже  300  армейских  винтовок  и
боеприпасов?
     Г.  М.  Мы заинтересованы в победе британских Вооруженных сил.  Кража у
армии, в наших глазах, - преступление.
     Майор Б. Но это оружие может пригодиться Хагане?
     Г. М. Нет еврея, который  был бы  равнодушен к этой  войне и  не был бы
заинтересован в победе британской армии.
     Майор Б. Но вы ведь не  можете сказать,  что винтовки  ушли сами собой?
Показывает  свидетельнице  "белый  билет" одного из подсудимый. Этот  билет,
по-видимому, указывает на то, что вы производили набор в армию?
     (Свидетельница  заявляет, что ни  для  кого  не  секрет,  что Еврейское
Агентство  в  течение  некоторого   времени  проводило  кампанию  за  запись
добровольцев,  и каждый здоровый еврей получил приказ вступить в вооруженные
силы. "Мы воюем против Гитлера с 1933 года", - сказала она.)
     Председатель суда. Не кажется ли вам, что правительство -  лучший судья
в  вопросе,  следует или  нет проводить набор  в армию? Не разумнее  ли было
лояльно выполнять решение правительства - не проводить набора в армию в этой
стране?
     Г. М. Мы не в том положении, чтобы проводить в Палестине набор в армию;
с другой стороны,  и правительство,  и  армия хотели, чтобы  в  войска  были
направлены евреи;  они обращались  с этой просьбой  к Агентству, и  мы сочли
правильным сказать евреям, - что это - их война.
     Майор Б. Вы называете "добровольной записью" такой порядок, когда, если
человек отказывается записаться добровольцем, его увольняют с работы?
     Г. М. Это только моральное давление. Для евреев эта война имеет большее
значение, чем  для кого бы то  ни было.  (Допрошенная  представителем защиты
д-ром  Джозефом,  мисс  Меерсон сказала, что даже высшие офицеры  британской
армии участвовали  в кампании Еврейского  Агентства и  некоторые  просили  у
Гистадрута совета и помощи в вербовке евреев для британской армии).
     Д-р Джозеф. Правда ли, что в Хевроне  произошла  страшная резня и почти
все еврейское  население погибло  только потому,  что там не было  еврейской
самообороны?
     Г. М. Да, это было в 1929 году, в том же году то же самое  случилось  в
Цфате, в  1936  году произошла ночь убийств в еврейском  квартале Тверии - и
все лишь потому, что в тех местах не было Хаганы.
     Майор Б. А у Хаганы было оружие и до того как началась война?
     Г. М. Не знаю, но полагаю, что да. Беспорядки случались и до войны.
     Председатель  суда.  Прошу  вас  ограничиваться  тем, что  относится  к
настоящему делу и не возвращаться назад, а то скоро мы отойдем на две тысячи
лет.
     Г. М. Если бы еврейский вопрос был разрешен две тысячи лет назад...
     Председатель суда. Замолчите!
     Г. М. Я возражаю против такого обращения ко мне.
     Председатель. Вам следовало бы уметь вести себя в зале суда.
     Г.  М.  Прошу  прощения, если  я  вас перебила,  но  вам  не  следовало
обращаться ко мне в такой форме.

     На следующий день я поехала в Герцлию навестить родителей. Мама открыла
мне двери и сказала  "Твой отец  целое утро  ходил по  соседям  и  показывал
газету: "Смотрите! Моя Голда!"
     И  все-таки большинству  из  нас  казалось, что  когда война закончится
победой союзников, в  которой  никто уже не сомневался, англичане задумаются
над своей катастрофической палестинской политикой.
     Как только начнется новая, послевоенная эра, "Белая книга", конечно же,
будет отменена, тем более что  в  Великобритании к власти пришли лейбористы.
Тридцать лет британские лейбористы осуждали ограничение еврейской иммиграции
в Палестину и печатали одно за другим просионистские  заявления. Может быть,
это и было с нашей стороны наивно - верить, что теперь все изменится, но это
никак не было неразумно, особенно же в свете того страшного зрелища, которое
представляли собой сотни  тысяч  живых скелетов, падавших из  ворот  лагерей
уничтожения в объятия англичан-освободителей.
     Конечно,  мы ошиблись. Британская политика действительно  переменилась,
но  к худшему. Правительство  м-ра Эттли не только не отказывалось от "Белой
книги", но и заявило, что не  видит необходимости выполнять свои обещания по
поводу Палестины - данные не только нам, но и миллионам английских рабочих и
солдат. У Эрнста Бевина, нового министра  иностранных  дел, было собственное
"окончательное решение" для еврейской проблемы в Европе, в котором евреи уже
именовались "перемещенными лицами". Если они  возьмут себя в руки и  сделают
настоящее  усилие,  они  опять смогут  поселиться в Европе.  И неважно,  что
континент  превратился в  кладбище миллионов  убитых евреев,  и неважно, что
есть  только одно место в мире,  куда все эти несчастные "перемещенные лица"
хотят ехать, - Палестина.
     Мне   было  трудно,   почти   невозможно   поверить,   что   британское
лейбористское   правительство,   вместо  того,  чтобы,  как   оно   давно  и