здравствует наш вождь товарищ Ленин!" - Ленин, приступив к своему  отчетному
докладу, сказал: "Первый раз мне приходится давать такой отчет в обстановке,
когда прошел целый год и ни одного, по крайней мере крупного,  нашествия  на
нашу Советскую власть со  стороны  русских  и  иностранных  капиталистов  не
было".
   Ленин  доложил  съезду  о  тех  чрезвычайных  мерах,  которые   принимает
правительство, чтобы помочь крестьянству в снабжении семенами для посевов  и
дать хлеб для голодающих.
   В частности, он заявил, что достигнуто соглашение о закупке  за  границей
(включая американскую помощь) в  течение  первых  трех  месяцев  на  60  млн
золотых рублей продовольствия для голодающих и семян.  Это,  конечно,  мало,
говорил он,  но  принесет  облегчение  в  преодолении  отчаянной  нужды.  Мы
надеемся добиться расширения посевов весной с большим успехом, чем было этой
осенью. И привел цифры.
   Затем Ленин сделал очень важный вывод в отношении дальнейшей работы ВЧК в
условиях новой экономической политики. Ленин поставил  вопрос  об  изменении
функций  ВЧК,  сказав,  "что  та  обстановка,  которая  у   нас   создалась,
повелительно требует ограничить это учреждение сферой чисто политической".

   Глава 12
   В СИБИРЬ
   ПО ПОРУЧЕНИЮ ЛЕНИНА
   После моего возвращения из Москвы прошло  всего  несколько  дней.  И  вот
неожиданно 12 января на мое имя пришла телеграмма с предложением  немедленно
выехать в ЦК. Для решения вопроса о моей поездке собралось бюро губкома.  Из
телеграммы не было ясно, с какой целью меня  вызывают  и  надолго  ли.  Бюро
разрешило мне выехать, но в случае долгого отсутствия я должен был  сообщить
губкому о причинах задержки.  Исполнение  обязанностей  секретаря  до  моего
приезда было возложено на Рыжова. В тот же день вечерним поездом я выехал  в
Москву и 13 января был в столице. В ЦК мне сказали, что  меня  хочет  видеть
Сталин и что мне следует пойти к нему на квартиру в Кремль. Он жил в здании,
на месте которого теперь стоит Дворец съездов. Сталин занимал две комнаты на
втором этаже.
   Принял он меня приветливо. Сказал, что  вызвал  и  беседует  со  мной  по
поручению Ленина. Речь идет о работе по подготовке к  очередному  XI  съезду
партии. Условия, сказал Сталин, в  которых  идет  подготовка  к  XI  съезду,
коренным образом отличаются от тех,  которые  были  накануне  Х  съезда.  На
горизонте  не  видно  никаких  разногласий  и   открытых   группировок   или
политических платформ. Главная  опасность  может  идти  от  Троцкого  и  его
сторонников. Пока они ведут себя тихо. Но от Троцкого можно  всего  ожидать.
До  съезда  остается  еще  два  месяца.  Он  может   выкинуть   какой-нибудь
политический трюк, хотя,  судя  по  всему,  это  теперь  маловероятно.  Надо
полагать, что он пойдет на съезд без разногласий, без платформ, демонстрируя
полное единство.
   При отсутствии платформ и разногласий делегаты будут отдавать свои голоса
за  кандидатов  в  центральные  органы  партии  по  соображениям  только  их
персональных   достоинств,   предавая   забвению   прошлые    принципиальные
разногласия. И если в таких условиях в ЦК будет избрано  относительно  много
бывших троцкистов, то это представит опасность  для  дальнейшей  работы  ЦК.
Потом Троцкий сможет всячески  затруднять  работу  ЦК.  "Поэтому,  -  сказал
Сталин, - мы озабочены тем, какие делегаты приедут на предстоящий  партийный
съезд и много ли среди них будет троцкистов. В этом отношении нас  беспокоит
Сибирь. Там еще  довольно  много  троцкистов,  они  пользуются  определенным
доверием и влиянием в своих организациях,  и  поэтому  есть  опасность,  что
многие из них окажутся в числе избранных делегатов  съезда.  Вот  почему,  -
сказал он в заключение, - Ленин поручил мне вызвать вас, рассказать об  этой
обстановке, и если вы разделяете такой взгляд на положение дел в партии,  то
попросить вас съездить  в  Ново-Николаевск  (ныне  Новосибирск.  -  А.М.)  к
Лашевичу, чтобы передать ему от имени Ленина все, что я вам здесь сказал".
   Я без  колебаний  заявил,  что  согласен  отправиться  в  Сибирь  с  этим
поручением, но мне надо хотя бы на один  день  заехать  в  Нижний  Новгород.
Сталин согласился. Кроме того, он сказал, что ехать в Сибирь мне следует как
бы по личным, семейным делам, и особо предупредил, что обо  всем,  сказанном
им, следует передать только лично Лашевичу. "Дело в том, - сказал Сталин,  -
что секретарем Сибирского бюро ЦК сейчас работает  Емельян  Ярославский.  Во
время профсоюзной дискуссии он выступал против Троцкого, занимая правильные,
ленинские позиции. Его нынешние настроения и позиции  нам  пока  неизвестны.
Поэтому, - сказал Сталин, -  передайте  поручение  ЦК  только  Лашевичу:  он
сообщит, кому найдет нужным, и  сделает  практические  выводы,  чтобы  среди
сибирских делегатов оказалось поменьше троцкистов".
   Я собрался было  уходить,  как  вдруг  дверь  тихо  открылась  (это  было
вечером, уже темнело) и вошел Ленин. Поздоровался  и,  улыбаясь,  смотря  на
Сталина и на меня с присущим ему одному прищуром глаз, в шутку  сказал:  "Вы
что, все свои кавказские дела обсуждаете?"
   Сталин ответил, что передал мне все, о чем было условлено, что я согласен
и поеду через день к Лашевичу.
   Я был  смущен  этой  неожиданной  встречей  с  Лениным  и,  попрощавшись,
поторопился уйти.
   Я находился  под  хорошим  впечатлением  от  этой  встречи  со  Сталиным.
Спокойный, доброжелательный тон беседы, то, что провести ее  со  мной  Ленин