Я стал возражать, говоря, что человек я новый, обстановки не  знаю,  вряд
ли  справлюсь,  в  профсоюзах  никогда  не  работал.  Но  Алеша   настаивал:
"Справишься. Выступишь и скажешь об  общих  задачах  революции,  о  значении
организации рабочего класса, о роли профсоюзов, а Мухтадир завершит собрание
и проведет запись рабочих в профсоюз.  Собрание  состоится  в  Забратах,  во
дворе школы  Союза  нефтепромышленников.  Когда  подойдешь  к  школе,  найди
Мухтадира и скажи, что ты от Джапаридзе".
   Расспросив, как туда добраться, я сел в пригородный  поезд  и  доехал  до
конечной станции Сабунчи. Оттуда пошел пешком и вскоре был уже  в  Забратах.
Действительно, около школы я увидел толпу  рабочих.  Их  было  человек  сто.
Мухтадир открыл собрание и предоставил мне слово. Говорил я минут пятнадцать
- двадцать примерно по той программе, что мне подсказал Алеша. Потом призвал
всех рабочих вступить в профсоюз. Мухтадир тут же стал записывать  желающих,
получать вступительные взносы и выдавать квитанции.
   Так, с благословения Джапаридзе началась моя политическая работа в  Баку,
и я впервые выступил как профсоюзный деятель.
   Поздно вечером я опять зашел в Бакинский комитет партии  и  на  этот  раз
застал там Шаумяна. Рассказав ему о  цели  своего  приезда,  я  передал  ему
конверт от Шавердяна. Тот написал Шаумяну на обороте своей визитной карточки
следующее:

   "Любимый Степан! Предъявитель  сей  записки  -  Анастас  Микоян  является
новокрещеным эсдеком (социал-демократом.  -  А.М.),  в  достаточной  степени
подготовленным. Направляю его к тебе для борьбы против  дашнаков.  Он  очень
способный парень. Прошу уделить особое внимание. О здешнем положении дел  он
расскажет тебе.
   Твой Дануш".

   Шаумяна я раньше никогда не видел, но много слышал о нем и от  Шавердяна,
и от других  старых  большевиков.  Я  знал,  что  Степан  -  один  из  наших
признанных  большевистских  лидеров,  пользующийся   безграничным   доверием
Ленина. Знал я также и то, что Шаумян стал на революционный путь еще в  юные
годы, когда учился в Тифлисском реальном училище.
   В  1902  г.  вместе  с  Кнунянцем  Шаумян  возглавил   первую   армянскую
социал-демократическую организацию  -  "Союз  армянских  социал-демократов",
сразу же вошедшую в состав РСДРП. Осенью того же  года  Шаумян  поступил  на
философский  факультет  Берлинского  университета.  Он  посещает   партийные
собрания немецких социал-демократов, знакомится с их  видными  деятелями.  В
1903 г. Шаумян вместе с Лениным работал в  Женеве  по  изданию  марксистской
литературы на армянском и грузинском языках, и здесь завязалась  их  прочная
дружба.
   До сих пор я нахожусь под огромным впечатлением, которое произвел на меня
Шаумян в день нашего первого знакомства.
   Это был мужчина роста немного выше среднего, стройный и очень красивый, с
легко  запоминающимся,  умным,  интеллигентным  лицом,  по  которому   часто
пробегала добрая и, я бы даже сказал, нежная улыбка. Его несколько  бледному
лицу с голубыми глазами - что довольно редко встречается среди  кавказцев  -
очень шли темные усики и аккуратно подстриженная  маленькая  бородка  (между
прочим, стараясь потом во всем подражать Шаумяну, которого  очень  уважал  и
любил, я в свои молодые годы даже и стригся довольно долго "под Шаумяна").
   Шаумян  был  человек  очень  спокойный  и  уравновешенный.  Он   не   был
многоречив: чувствовалось, что всегда тщательно обдумывал каждое слово.  Все
было взвешено, логично и убедительно.
   Однако возвращаюсь к нашей первой встрече.
   Прочитав записку Шавердяна, Шаумян сказал:  "Ну  вот  и  хорошо,  что  вы
приехали! Нам сейчас очень нужны хорошие партийные пропагандисты, а Шавердян
вас хвалит. Постараемся вас устроить и на  какую-нибудь  службу.  На  первое
время хотя бы телефонистом. Работа эта немудреная, особых знаний и опыта  не
требует". И тут же написал письмо своему знакомому на  промыслах  Манташева,
прося его устроить меня телефонистом в свою контору. Однако эта попытка, как
и две последующие, не удалась. Денег на гостиницу у меня не  было.  Пришлось
ночевать на столе, застеленном газетами, в Бакинском комитете партии.
   Цинцадзе выдал мне из средств комитета небольшое денежное пособие на еду.
Его мне хватило дней на десять. А тем временем я  стал  выполнять  отдельные
поручения  комитета  партии  -  ездить  по  районам,  ходить  на   собрания,
беседовать с рабочими, выступать с  речами.  Вскоре  товарищи  из  комитета,
видимо убедившись, что я могу быть полезным партийным работником, взяли меня
на платную работу, и я стал пропагандистом Бакинского комитета партии.
   Каждый  день  с  раннего  утра  и  до  позднего  вечера  я  находился   в
нефтепромысловых районах Сабунчи, Балаханы, Забрат, Биби-Эйбат.  С  промысла
на промысел  меня  возил  пожилой  неграмотный  дагестанец  Казы  Мамед,  до
фанатизма преданный делу революции.
   Первое  время   собрания   проводились   нами   главным   образом   среди
рабочих-армян в помещении столовой, до и после  обеда.  Я  был  тогда  очень
загружен этой работой. Главной задачей выступлений  было  сплочение  рабочих
вокруг нашей партии, разъяснение необходимости борьбы за прекращение войны и
заключение справедливого мира, за переход  всех  помещичьих  земель  в  руки
крестьян, за рабочий контроль над производством, за переход власти к Советам
рабочих депутатов.
   Ашхен сохранила несколько моих  писем,  написанных  в  тот  период.  Ниже