мира. Против Бреста был и Троцкий со своей формулой «ни мира, ни войны»: он 
считал, что война может действительно кончиться лишь в результате мировой 
революции. Только Ленин и Сталин были за немедленное заключение мира. Ленин не 
решался бросить на чашу весов свой личный авторитет. Сталин уговорил его 
сделать это. Их короткий разговор имел немалое значение для судеб революции.
 И вообще, в это время, – как пишет С. Пестковский, – «Ленин не мог обходиться 
без Сталина ни одного дня. Вероятно, с этой целью наш кабинет в Смольном 
находился «под боком» у Ленина. В течение дня он вызывал Сталина по телефону 
бесконечное число раз, или же являлся в наш кабинет и уводил его с собой. 
Большую часть дня Сталин просиживал у Ленина … Один раз, войдя в кабинет Ильича,
 я застал интересную картину. На стене висела большая карта России, перед ней 
стояло два стула, а на них стояли Ильич и Сталин и водили пальцами по северной 
части, кажется, по Финляндии».
 А ночью, когда Смольный несколько успокаивался, Сталин отправлялся к прямому 
проводу и оставался там на целые часы.

 Железная рука

 Новая проблема колоссальной важности – гражданская война. Вооруженные враги, – 
они получили богатое снаряжение от европейских держав, – охватили кольцом всю 
Россию и, напирая на все ее границы, уже прорвались во многих пунктах внутрь 
страны.
 «Были такие часы, – особенно в октябре 1919 года, – когда молодая республика 
казалась на краю гибели. Но ни белые армии, ни военное нападение Польши, ни 
крестьянские восстания, ни голод не сломили ее волю. Вдохновляемые Лениным, ее 
раздетые и разутые батальоны восторжествовали над четырнадцатью державами», – 
вынужден писать в своем очерке Г. Малле, реакционный журналист, всем сердцем 
преданный капитализму и вообще весьма пристрастный.
 Здесь надо осветить личную роль Сталина.
 На каком бы фронте гражданской войны ни возникала особенно грозная опасность,
 – всюду посылали Сталина.

 «В период 1918—1920 гг. товарищ Сталин являлся, пожалуй, единственным 
человеком, которого Центральный Комитет бросал с одного боевого фронта на 
другой, выбирая наиболее опасные, наиболее страшные для революции места.
 … Там, где в силу целого ряда причин трещали красные армии, где 
контрреволюционные силы, развивая свои успехи, грозили самому существованию 
советской власти, где смятение и паника могли в любую минуту превратиться в 
беспомощность, катастрофу – там появлялся товарищ Сталин. Он не спал ночей, он 
организовывал, он брал в свои твердые руки руководство, он ломал, был 
беспощаден и – создавал перелом, оздоровлял обстановку. Сам товарищ Сталин 
писал … что его «превращают в специалиста по чистке конюшен военного ведомства» 
[3]  (Ворошилов).

 Это – один из самых удивительных и одновременно самых неизученных отрезков 
жизненного пути Сталина. Он вел военную работу с таким блеском, он добился 
таких побед, которых достаточно, чтобы прославить любого полководца.
 Пользуясь сведениями, сообщенными Ворошиловым и Кагановичем, мы дадим здесь 
краткий очерк «военной работы» того человека, которого тот же Ворошилов 
называет «одним из самых выдающихся организаторов побед гражданской войны».
 За два года Сталин побывал: на царицынском фронте (с Ворошиловым и Мининым), 
на пермском фронте 3-й армии (с Дзержинским), на петроградском – при первом 
наступлении Юденича, на западном (смоленском) – во время польского 
контрнаступления, на южном – против Деникина, снова на польском (район 
Житомира) и снова на южном – против Врангеля.
 Невозможно представить себе более ужасное положение, чем то, в котором 
оказались бойцы Октября в 1918 году. Вся страна была превращена в 
загроможденное трупами и развалинами поле сражения, где, не прекращаясь ни на 
минуту, шел бой за самое главное – за политическую власть.
 В Москве происходит левоэсеровское восстание, на востоке изменяет Муравьев, на 
Урале развивается и крепнет чехословацкая контрреволюция, на крайнем юге – к 
Баку подбираются англичане. «Все горит в огненном кольце». Сталин приезжает в 
Царицын. Телеграмма за телеграммой летит по проводам к Сталину в Царицын от 
Ленина и обратно. Сталин приехал не в качестве военного инспектора, а в 
качестве руководителя всем продовольственным делом юга России. Положение 
Царицына приобретает громадное значение. Восстание на Дону и потеря Царицына 
означали бы также потерю – страшную потерю – всего Северного Кавказа, этой 
богатейшей житницы.
 Немедленно по приезде Сталин пишет:

 «Гоню и ругаю всех, кого нужно, надеюсь, скоро восстановим. Можете быть 
уверены, что не пощадим никого – ни себя, ни других, а хлеб все же дадим. Если 
бы наши военные «специалисты» (сапожники!) не спали и не бездельничали, линия 
не была бы прервана; и если линия будет восстановлена, то не благодаря военным, 
а вопреки им».

 Сталин застает в городе «невероятный хаос». В советских, профессиональных и 
партийных организациях, в органах военного командования – царят путаница и 
неразбериха. На каждом шагу приходилось наталкиваться на быстро растущую 
казачью контрреволюцию, которая получала в это время обильную поддержку от