ставил себе целью (для деревни) только этот первый акт, а никак не последний, т.
 е. не организацию нового общества: это предстояло в будущем.
 Так действует марксизм. Вся суть в том, чтобы видеть как можно дальше вперед, 
предугадывать события и действовать своевременно, не теряя из виду всей 
совокупности возникающих, зачастую противоречивых обстоятельств, – словом, дело 
в том умении видеть существенное, которое позволяет овладевать 
действительностью, покорять ее, словно живого человека. Это – то самое чутье, 
которое свойственно всем творцам нового, будь то ученые, художники или люди, 
перестраивающие общество.
 Приведенный пример строгого определения и ограничения целей революции накануне 
общественного подъема, который мог остаться в рамках буржуазной революции, дает 
нам представление о той гениальной инициативе, которая необходима для того, 
чтобы быть простым «учеником Маркса», как Ленин, или «учеником Ленина», как 
Сталин.

 Встреча Ленина и Сталина


 «Впервые я познакомился с Лениным в 1903 г. Правда, это знакомство было не 
личное, а заочное, в порядке переписки. Но оно оставило во мне неизгладимое 
впечатление, которое не покидало меня за все время моей работы в партии. Я 
находился тогда в Сибири, в ссылке. Знакомство с революционной деятельностью 
Ленина с конца 90-х годов и особенно после 1901 года, после издания «Искры», 
привело меня к убеждению, что мы имеем в лице Ленина человека необыкновенного. 
Он не был тогда в моих глазах простым руководителем партии, он был ее 
фактическим создателем, ибо он один понимал внутреннюю сущность и неотложные 
нужды нашей партии. Когда я сравнивал его с остальными руководителями нашей 
партии, мне все время казалось, что соратники Ленина – Плеханов, Мартов, 
Аксельрод и другие – стоят ниже Ленина целой головой, что Ленин в сравнении с 
ними не просто один из руководителей, а руководитель высшего типа, горный орел, 
не знающий страха в борьбе и смело ведущий вперед партию по неизведанным путям 
русского революционного движения. Это впечатление так глубоко запало мне в душу,
 что я почувствовал необходимость написать о нем одному своему близкому другу; 
находящемуся тогда в эмиграции, требуя от него отзыва. Через несколько времени, 
будучи уже в ссылке в Сибири, – это было в конце 1903 года, – я получил 
восторженный ответ от моего друга и простое, но глубоко содержательное письмо 
Ленина, которого, как оказалось, познакомил мой друг с моим письмом. Письмецо 
Ленина было сравнительно небольшое, но оно давало смелую, бесстрашную критику 
практики нашей партии и замечательно ясное и сжатое изложение всего плана 
работы партии на ближайший период».

 «По привычке старого подпольщика» Сталин счел своим долгом сжечь письмо Ленина 
и впоследствии никогда не мог себе этого простить. Но коротенькое письмо с 
предельной ясностью показало 24-летнему бойцу и его революционный долг, и того 
человека, который воплощал в себе этот долг с величайшей отчетливостью, 
авторитетом и блеском. По словам Сталина, именно с тех пор он узнал Ленина как 
следует. Но вот:

 «Впервые я встретился с Лениным в декабре 1905 г на конференции большевиков в 
Таммерфорсе (в Финляндии). Я надеялся увидеть горного орла нашей партии, 
великого человека, великого не только политически, но, если угодно, и физически,
 ибо Ленин рисовался в моем воображении в виде великана, статного и 
представительного. Каково же было мое разочарование, когда я увидел самого 
обыкновенного человека, ниже среднего роста, ничем, буквально ничем не 
отличающегося от обыкновенных смертных.
 Принято, что „великий человек“ обычно должен запаздывать на собрания, с тем, 
чтобы члены собрания с замиранием сердца ждали его появления, причем перед 
появлением великого человека члены собрания предупреждают: „тсс … тише … он 
идет“. Эта обрядность казалась мне не лишней, ибо она импонирует, внушает 
уважение. Каково же было мое разочарование, когда я узнал, что Ленин явился на 
собрание раньше делегатов и, забившись где-то в углу, по-простецки ведет беседу,
 самую обыкновенную беседу с самыми обыкновенными делегатами конференции. Не 
скрою, что это показалось мне тогда некоторым нарушением некоторых необходимых 
правил.
 Только впоследствии я понял, что эта простота и скромность Ленина, это 
стремление остаться незаметным или, во всяком случае, не бросаться в глаза и не 
подчеркивать свое высокое положение, – эта черта представляет одну из самых 
сильных сторон Ленина, как нового вождя новых масс, простых и обыкновенных масс 
глубочайших „низов“ человечества».

 … Так на дальнем севере, на противоположном Грузии конце огромной России, 
молодой революционер, чье поле действия уже выходило за пределы Кавказа, нашел 
впервые контакт с тем человеком, которого одна из его учениц, Лебедева, 
очертила единственной фразой: Он был прост, всем доступен – и так велик!
 Все это происходило накануне русской революции 1905 года. Провал 
русско-японской войны заставил революцию разразиться преждевременно, как бы 
случайно. Эта первая революция окончилась поражением и разгромом, однако она 
прошла недаром: то был пролог. За ним последовали чудовищные репрессии, – но он 
послужил великим уроком на будущее.
 Впоследствии Сталин объяснил, что революция 1905 года имела бы совсем другой