в 29-м году к Константину Эдуардовичу вызывает сомнения».

Мать Сергея Павловича, Мария Николаевна, у которой он жил, не помнила, чтобы 
сын ездил в Калугу в 1929 году. В 1966 году она рассказывала мне, что фамилия 
Циолковского в доме называлась, Сергей читал его книжки, было видно, что идеи 
эти заинтересовали его, но о поездке в Калугу и о встрече там с Константином 
Эдуардовичем он никогда не говорил.

Поэтому я был очень удивлен, прочитав через одиннадцать лет воспоминания Марии 
Николаевны в литературной записи А.П. Романова[18 - См. журнал «Новый мир». 
1977. № 1.], в которых она утверждает нечто прямо противоположное: «...мне 
хорошо помнится рассказ сына о короткой встрече в 1929 году с Константином 
Эдуардовичем, которая, однако, потрясла его верой в перспективы космоплавания». 
«Перспективы космоплавания» – это уже четвертый вариант темы беседы 
Циолковского с Королевым.

Не помнит рассказов о поездке Королева в Калугу и его первая жена Ксения 
Максимилиановна Винцентини.

– Циолковского Сергей Павлович видел один раз, это точно, – говорила она мне в 
январе 1970 года, – но в Калугу он, по-моему, не ездил...

Один из ведущих проектантов ОКБ Королева Илья Владимирович Лавров спросил 
однажды Сергея Павловича, доводилось ли ему бывать в Калуге у Циолковского? 
Королев ответил, что к Циолковскому он не ездил.

Вторая жена Сергея Павловича – Нина Ивановна Королева – вспоминала:

– Когда мы приехали в Калугу на закладку памятника К.Э. Циолковскому, мы, 
конечно, посетили и его домик. Не логично ли было бы именно в этот момент 
вспомнить, как он сюда приезжал в молодости? Но нет. Да и рассматривал Сергей 
Павлович домик так, как рассматривают люди впервые увиденное...

Циолковский, который своими письмами очень помогал энтузиастам ракетного дела 
найти друг друга и всегда ратовал за их сплочение, нигде не ссылается на Сергея 
Павловича, а когда называет его фамилию, не упоминает о знакомстве. Правда, 
Королев тогда был энтузиастом начинающим, человеком молодым и малоопытным, для 
Циолковского – просто мальчиком. Но почему и в переписке ГИРД с Циолковским нет 
ни одного намека на «встречу», ни одного привета от бывшего собеседника? 
Казалось бы, это надо было сделать просто из вежливости: напомнить старому 
человеку о знакомстве.

О «знакомстве» с Циолковским Королев пишет только в двух автобиографиях 1952 
года. В последующих вариантах (а их за 13 лет было немало) Циолковский нигде не 
упоминается – нельзя не обратить на это внимания, не задуматься: почему? Почему 
ни в одном своем публичном выступлении Королев никогда не вспоминает поездку к 
Циолковскому, не намекает на свое знакомство с ним ни в одной газетной статье, 
не пишет об этой встрече в своей книге по ракетной технике? Почему, рассказывая 
слушателям Высших инженерных курсов о К.Э. Циолковском 22 мая 1949 года, 
Королев умалчивает о своей поездке двадцатилетней давности? Почему в сентябре 
1955 года на юбилейной сессии МВТУ имени Баумана Королев вспоминает 
Циолковского, но опять-таки, не говорит, что он – студент-бауманец – был у него 
дома, беседовал с ним? Почему, наконец, дважды выступая с развернутыми 
докладами на торжественных юбилейных вечерах в честь К.Э. Циолковского в 1947 и 
1957 годах, Сергей Павлович ни слова не сказал о встрече с Константином 
Эдуардовичем, хотя трудно было бы найти для этого более подходящий повод?

Однако надо остановиться. Ведь утверждая, что Сергей Павлович не ездил к 
Циолковскому в 1929 году, мы изобличаем не только недобросовестных журналистов 
и мемуаристов. Утверждая это, мы тем самым как бы изобличаем самого Королева. 
Даже если допустить, что текст беседы с А.П. Романовым Сергей Павлович подписал,
 не читая (во что поверить невозможно, зная Королева), или, что в этом тексте 
он проглядел упоминание о «встрече» (что также очень маловероятно), существуют 
ведь еще три документа, где он сам, своей рукой, пишет, что встреча была! Тогда 
получается, что Королев писал неправду?

Увы, получается именно так.

Нина Ивановна Королева, жена Сергея Павловича, рассказывает:

– Однажды, в первых числах января 1966 года, Сергей Павлович вдруг сказал:

«Должен тебе признаться, что я как-то плохо помню старика Циолковского...» Эти 
его слова я запомнила дословно. У меня на языке крутилось тогда сказать ему: «А 
чего же ты врал?!» – но я смягчила свой вопрос:

– Сережа, а что же ты так много неправды говорил?

– Я фантазировал...