статисты, чтобы с их помощью отснять этот эпизод. В вестибюлях киевских вузов 
появились объявления, приглашающие на съемку, и Королев решил подработать.

В Триполе всем новоявленным артистам раздали шинели и обмотки, выдали винтовки, 
долго объясняли, куда надо бежать и как «стрелять». Во время съемок штыковой 
атаки Сергей так увлекся, что двинул прикладом одного «бандита» в полную силу. 
«Бандит» потом жаловался Анощенко: «Этот парень дерется по правде...»

Вместе с другими ребятами Сергей изображал трупы, плывущие вниз по реке, а на 
следующий день он прославился на всю съемочную группу: прыгал за главных героев 
с кручи в Днепр. «Зря меня Гри ругал, когда я с пароходов прыгал, – озорно 
думал Сергей, подплывая к берегу. – Мог ли он предположить, что я когда-нибудь 
стану гроши прыжками зарабатывать». В 1973 году журналисты из «Советского 
экрана» пригласили в свой просмотровый зал Марию Николаевну, – мать Сергея 
Павловича, – и показали ей старый фильм, извлеченный из киноархива. Вновь и 
вновь прокручивалась сцена на обрыве, Мария Николаевна пристально всматривалась 
в молодые лица героев «Трипольской трагедии», но найти среди них сына не смогла.
 В КБ после смерти Сергея Павловича тоже выписали этот фильм, пригласили Нину 
Ивановну Королеву, тоже во все глаза смотрели и... не нашли. Не поручусь, если 
и съемки в «Трипольской трагедии» – один из «мифов», которых, как мы увидим, 
немало в биографии нашего героя.

С киношниками было весело и интересно, но долго жить в Триполье Сергей не мог.

После резкого разговора с Яковчуком он все-таки переборол в себе обиду и 
вернулся в мастерскую. В конце концов Яковчук был прав: он действительно тут 
без году неделя. Пусть он не поедет в Крым, но попробовать летать на планере, 
можно и здесь, в Киеве. А главное даже не полеты. Главное, он научился здесь 
строить планеры, знает теперь, с чего начинать, чем кончать, как выбрать 
материал, как его обработать, научился, как говорит старик Венярский, «понимать 
дерево».

Совсем немного оставалось доделать в КПИР-3, но, как всегда случается, в самые 
последние дни что-то стало ломаться, колоться, рваться, что-то вчера точно 
подходившее по месту сегодня уже почему-то не влезало, затянутое оказывалось 
расшатанным, двигающееся – заклиненным. Тогда еще Королев не знал этого 
дьявольского закона, по которому всякие неполадки выявляются в моменты для них 
самые неподходящие.

Работали до поздней ночи и так уставали, что часто у Сергея уже не было сил 
идти к себе на Богоутовскую, и он, не раздеваясь, укладывался спать в ящике, 
доверху набитом душистыми стружками.

Наступил долгожданный день. Все планеры вынесли на лужайку перед зданием 
института. Пришли Делоне, Синеуцкий, Штаерман, ректор Бобров. Это был и парад и 
экзамен. Делоне совсем уже старенький, седенький, картуз натянут на самые брови,
 но глазки под козырьком блестит по-мальчишески озорно. Он расспрашивал 
Яковчука о планерах, требовал точных цифр, а потом сверял их, заглядывая в 
записную книжицу. Синеуцкий, в мятой полотняной гимнастерке, расхаживал вокруг 
планеров и все старательно ощупывал, словно собирался их покупать. Рядом резво, 
как кузнечик, прыгал Штаерман, Бобров ничего не проверял, никого ни о чем не 
расспрашивал, поглаживал остренькую бородку и всем улыбался. По всему было 
видно, что ректор очень доволен и не считает нужным это скрывать.

На следующий день рекордные КПИР-4 и КПИР-1-бис принялись разбирать и 
запаковывать в ящики: нужно было срочно отправлять их в Германию в городок Рон. 
Учебный КПИР-3 отправлять в Крым было рано. Решили немного облетать его в Киеве,
 да и ребята смотрели на него такими жадными глазами, что ни у кого не хватило 
духу запретить им в награду за работу попробовать себя на простейших подлетах.

Площадка, где тренировались планеристы, находилась на месте нынешней станции 
метрополитена «Завод Большевик» и полиграфического комбината «Радянська 
Украiна». В те годы там простирался пустырь, кое-где разбросаны были кучи 
разного хлама и мусора, но места для подлетов хватало. На этом пустыре и 
родился планерист Сергей Королев. Строго говоря, это были даже не полеты, а 
подлеты: планер едва отрывался от земли и, пролетев несколько десятков метров, 
опускался на брюхо. Но и за эти считанные секунды новички успевали хотя бы 
почувствовать, что они летят, скорее отгадать, чем понять ответ легкокрылого 
аппарата на их первые, робкие и неверные движения ручкой. И надо же так 
случиться, что в одном из этих первых полетов именно ему, Сергею Королеву, не 
повезло!

Все шло, как обычно: ребята придержали хвост, растянули амортизаторы – пошел!

Сергей не торопясь чуть тронул ручку на себя, планер потянул вверх, совсем 
немного, правда, но он и понимал, что много нельзя: потеряет скорость, 
скользнет на крыло – так и поломаться недолго. С этой легонькой горки пошел на 
край пустыря на посадку. То ли ветерок посвежел, то ли искуснее, чем обычно, 
действовал он ручкой, но никогда еще не было ему так легко, так просторно в 
воздухе! Никогда не было в нем чувства полета. До этого он сидел в летящем