Королева начала 1924 года. Он действительно был готов «делать ласточку» каждую 
минуту. Многие мальчишки стройпрофшколы увлекались спортом: яхтами, плаванием, 
боксом, футболом, тяжелой атлетикой, но больше всего – гимнастикой. В то время 
в Одессе работали несколько спортивных клубов: «Аласко», «Турн ферейн», 
«Макаби». Королев и его друзья ходили в «Сокол»: школьный преподаватель 
гимнастики Николай Кристалев одновременно был тренером «Сокола». Клуб этот 
помещался в одном из корпусов Нового базара и за небольшую плату предоставлял 
своим членам право пользоваться отлично оборудованным спортивным залом. Сюда 
дважды в неделю ходили Калашников, Беренс, Загоровский, Королев, Егоров и 
другие мальчишки из их класса. Кроме того, тут же, в «Соколе», Королев и Божко 
брали уроки бокса. Валя Божко настолько натренировал свою единственную руку, 
что один удар его левой сбивал с ног сильных парней, и этот однорукий боксер 
пользовался огромным уважением среди одесских драчунов.

Члены «Сокола» сообразно своей спортивной квалификации распределялись повзводно.
 Королев сначала был в третьем взводе, потом его перевели во второй. Достойными 
первого оказались лишь Жорка Калашников и Котя Беренс, чем они гордились 
бесконечно. Несмотря на то что Королев уделял гимнастике меньше внимания, чем 
другие, он слыл в школе неплохим спортсменом. Он очень любил делать стойку и 
ходить на руках. Дома на Платоновском молу Сергей с Жоркой Калашниковым для 
остроты ощущений делали стойку на перилах балкона. Сергей не поленился 
смастерить даже специальные колодки-подставки для рук и мог вышагивать очень 
долго, задрав вверх ноги. Однажды он прошел на руках весь длиннющий школьный 
коридор и шел бы дальше, если бы, глядя на его налитое пунцовое лицо, друзья не 
испугались кровоизлияния. Искусством этим Сергей очень гордился. Много лет 
спустя, когда разговор заходил о системе тренировок и физической подготовке 
космонавтов, Королев часто говаривал с улыбкой:

– Эх, знали бы вы, как я умел на руках ходить...

Замкнутый, редко и неохотно делящийся даже с близкими друзьями своими планами, 
замыслами и мечтами (что, кстати, крайне усложняет работу его биографов), юный 
Королев не только не делал секрета из своих авиапривязанностей, но, напротив, 
всячески их афишировал, стремясь вовлечь в мир своих радостных забот как можно 
больше народа. Он был хитрым агитатором, никогда не уговаривал, не тащил за 
собой. Он начинал отвлеченно расписывать все прелести полета, рисовать картины 
далекой земли, фантазировать о необыкновенном лучезарном будущем, ожидающем, по 
его мнению, авиацию, нет ничего удивительного, что почти все ребята его класса 
были членами ОАВУК, тем более что руководство школы поощряло увлечение новой 
техникой.

Еще с осени Сергей стал читать лекции, проводить беседы по «ликвидации 
аэробезграмотности» на многих крупных предприятиях Одессы: на заводах имени 
Чижикова, имени Марти и Бадина в порту и на родной Одвоенморбазе, где стоял 
ГИДРО-3. Фаерштейн только успевал выписывать Королеву путевки. Сергею самому 
было интересно читать лекции, к тому же это давало пусть мизерный, но заработок.
 Надоело просить у матери двугривенные, ведь он не мальчик, какие-то карманные 
деньги нужны.

Сохранилось даже такое заявление руководителей одной из групп в ОАВУК:

«Настоящим прошу оплатить лекторский труд инструктора т. Королева, читавшего 
лекции 2 раза в неделю в течение времени с 12.VI по 15.VII с.г. во вверенной 
мне группе. Итого за 8 (восемь) лекций».

Однажды во время занятий с рабочими порта он заметил в задних рядах своих 
слушателей отчима. Упреки Григория Михайловича звучали теперь реже: Баланин 
чувствовал, что авиация – это не каприз мальчишки, а увлечение юноши.

Сергей относится к своей работе в кружках очень серьезно. В одном из протоколов 
заседания губспортсекции есть такая запись об отчете Королева:

«Организатор кружка тов. Королев информирует Губернскую спортивную секцию о 
количественном и качественном составе кружка, указывает на низкий уровень 
знаний по авиации и сильное стремление его членов к работе. Кружок предлагает 
строить планер собственной конструкции. Необходимы лекторы для теоретических 
занятий».

Редкий день не забегал теперь Сергей на Пушкинскую в ОАВУК. Тут его уже все 
знали, да и он знал всех. В ОАВУКЕ жизнь бурлила: готовили «Неделю воздушного 
флота», организовали работу в секциях. Студенты, чтобы добыть деньги на 
постройку планеров, сколачивали артели, работали почтальонами, разносчиками 
газет, грузили арбузы. Но, пожалуй, самый большой доход давали «интимники» – 
вечера, на которых бесплатно выступали лекторы, поэты, артисты. Однажды на 
«интимнике» вместе с Семеном Кирсановым выступал даже «сам» Маяковский, а 
Багрицкий как свой был гостем постоянным и безотказным.

Конструкторской секцией ОАВУК руководил опытный летчик командир «ИСТРО-2» 
Василий Лавров, планерной – студент Политехнического института Леонид Курисис, 
который осенью ездил в Коктебель на I Всесоюзный планерный слет. В планерный