в Корте Веккио или разбили бутылку, как тот выразился не без остроумия, и 
показали гостям другого Коня, настолько громадного, что его не решались 
стронуть с места, опасаясь какого-нибудь несчастья. А ведь Моро действовал не 
исключительно ради тщеславия, но верно угадывая, что носится в воздухе, то есть 
нетерпение к необычайному и переменам и некоторое всеобщее трепетание. Примерно 
то самое испытывал дельфийский оракул, известная Пифия, когда испарения ее 
одолевали; и если ей были препятствия высказаться, она двигала руками, разевала 
рот и покрывалась каплями пота. В таких случаях жрецы ее приподнимали вместе с 
треногою, на которой она помещалась над священным источником, и тут она 
говорила. Но кто эти жрецы, как не поэты, ученые или художники? Кому, как не им,
 свойственно торопиться и чувствовать прежде других и кто еще так обеспокоен 
быстротою течения времени?




МИЛАН. 1494-1499





53


– Что такое человек?

– Как светильник на ветру, – отвечает ученый Алкуин любознательному ученику.

В зимние ненастные месяцы 1494 года, когда Бьянка Мария Сфорца после 
императорской свадьбы направилась в Инсбрук к своему Максимилиану, а ложно 
обвиненный испанцами Христофор Колумб находился в тюрьме, в страшную дурную 
погоду, когда падающий мокрый снег, кажется, растворяет свинцовые крыши, 
Катерина слегла. Медик, хотя не обладающий значительной практикой, однако 
напыщенный и важный, как другие в этом сословии, рассматривая внимательно мочу, 
нарочно помещенную в стеклянную колбу, велел зашить больную в одеяло и держать 
так в течение суток, чтобы истекающий жизненный жар возвращался обратно, как 
уголья возвращаются в топку с помощью кочерги. Леонардо не полностью доверял 
ухищрениям медицины и обратился к врачам, скорее придерживаясь рутины, чем из 
сознания необходимости.

Старайся сохранить здоровье твое, в чем больше преуспеешь, если будешь 
остерегаться врачей.

Больная находилась в глубоком обмороке, и Леонардо бодрствовал у ее постели. 
Минули глухие часы; оголенные ветви деревьев перед рассветом внезапно 
обозначились на небе, исподволь утратившем черноту. Губы несчастной умирающей 
зашевелились, и, хотя в забытьи, она внятно и разборчиво произнесла несколько 
слов:

– Ты слышал, пропел петух. Это хороший признак: пение петуха разрушает козни 
грабителей, с ним пробуждается утренняя звезда и Иисус обращает лицо к 
колеблющимся и впавшим в грех. И тут возвращается спокойствие души и сомнение 
уходит. Писание учит, сынок, что все это не происходит случайно, по по 
произволению господа нашего.

Ничего более нельзя было усвоить: голос ее ослаб и язык стал коснеть и плохо 
повиновался.

О благосостоянии, каким покойник пользовался при его жизни, прохожие могут 
судить по количеству провожающей церковной прислуги, размеру свечей и красоте 
заупокойного пения.

– Если она не приходилась Мастеру кровной родственницей, – сказал Марко 
д'Оджоне, – такие похороны неуместны; если же разговоры об этом соответствуют 
действительности, сыновнюю щедрость и доброту следовало выказывать скорее при 
ее жизни. Что он теперь надулся как индюк и вышагивает за гробом с эдакой 
важностью?

Салаино, в свою очередь, сказал:

– Мастер не был на исповеди два года и никогда прежде не истратил одного динара 
на свечи; меня-то он не убедит в своей набожности.

Больтраффио с горечью упрекнул их обоих:

– Чем по обыкновению злословить, вы бы порадовались пристойности похорон и 
рассудительности, с которою Мастер распорядился, не изменяющей ему при 
множестве и разнообразии занятий, когда обыкновенные люди теряются и впадают в 
отчаяние.