46


Не желай ничего от вещей и не делай их, если видишь, что, когда не имеешь их, 
они вызывают в тебе страсть.

Прискорбно, если наблюдательность и соображение некоторых направлены не на 
исследование окружающего их разнообразного мира, но на различные козни против 
невинных людей. Когда бы спросить у кого-нибудь с улицы, для чего у Лоренцо и 
Джулиано Медичи собираются их друзья, иной завистливый и злобный ответит, что, 
дескать, собираются ради того, за что разрушены библейские Содом и Гоморра, да 
разве мало таких, кто, знакомясь с произведениями Платона по извращающим 
подлинник пересказам, остается уверенным, будто все эти собеседования и 
симпозиумы в древние времена устраивались с тою же целью? Мнение улицы прочно 
стоит также па том, что ужасный порок гнездится в лавках ремесленников, и если 
кого-нибудь туда приглашают из-за его красивой наружности, то это не для 
рисования. Когда 8 апреля 1476 года, во второй понедельник месяца, как принято 
обычаем, распечатали tambur infra scriptorum – круглый ящик, прикрепленный у 
входа в Палаццо нарочно для тайных доносов, присутствующие нотариусы и служащие 
ночной стражи[40 - Комиссия ночной стражи – следила за благопристойным 
поведением граждан и нарушениями общественного спокойствия и тишины.] смогли 
прочитать:

«Сообщаю Вашим Превосходительствам синьорам Ночной стражи, как истинное, что 
Джакопо Сальтарелли, единокровный брат Джованни Сальтарелли, у которого и 
обучается ювелирному делу в боттеге на улице Ваккареккиа, – одет в черное, лет 
семнадцати или около того, – движимый нуждою доставлял удовольствие лицам, 
склонявшим его к пороку. Это случалось много раз, когда он услуживал названным 
в настоящем уведомлении:

– Бартоломео ди Пасквино, ювелир с улицы Ваккареккиа.

– Баккино, портной от Сан Микеле у лоджии деи Черки, где прежде находилась 
мастерская стригалей.

– Леонардо Торнабуони, одет в черное.

– Леонардо ди сер Пьеро да Винчи, держит мастерскую вместе с Андреа Вероккио.

Перечисленные лица предавались с указанным Джакопо содомскому греху; и это 
истинно».

Постановлением камеры ночной стражи обвиненные были скоро задержаны, и их 
препроводили в подвальное помещение Палаццо Синьории, где они находились 
взаперти. Как и другие, Леонардо настаивал при допросе, что ученик ювелира 
из-за своего красивого и правильного телосложения служил моделью для фигуры 
отрока Иисуса. Синьоры ночной стражи возразили на это, что из указанных лиц 
только Леонардо занимается живописью, но что они не имеют сведений о заказанной 
ему картине с изображением отрока Иисуса. Тогда Леонардо сказал:

– Если живописец исполняет только те вещи, которые ему заказаны, он не научится 
чему-нибудь новому, а то, чему обучен прежде, многократным употреблением 
испортит.

После чтения доноса глашатаями по людным местам тайные обвинители не 
обнаружились и задержанных пришлось отпустить; судьи отнеслись к ним с большой 
мягкостью, так как один из упомянутых в донесении оказывается в близком родстве 
с Лоренцо и Джулиано Медичи, поскольку матушка их, синьора Лукреция, происходит 
из флорентийских Торнабуони.

С другой стороны, некоторые юридические установления, если их применять без 
разбору, позволяют преследовать многих известных и уважаемых лиц. Поэтому 
законы, как тот, по какому возможно было судить Леонардо и его приятелей, не 
столько являются орудием справедливости, сколько злобы и зависти и сведения 
личных счетов. Между тем, пробыв какое-то время в заключении в подвале Палаццо, 
Леонардо изобрел инструмент, чтобы открывать темницы втайне от тюремщиков как 
изнутри, так и снаружи. Однако что пригодится человеку под угрозой 
несправедливого осуждения, может понадобиться и злоумышленнику. Подобная 
двойственность представляет существенное неудобство для добродетели, поскольку 
тонкость осязания важна как механику, так и тайному вору: постепенно 
поворачивая отмычку, тот чувствует малейшее препятствие и открывает замок, не 
нарушая его устройства. Равно и механик, когда, скажем, проверяет исправность 
винтовой передачи, сосредоточивает внимание в чувствительных подушечках пальцев 
и действует не глядя.

Имея в виду подобное соотношение между умением и добродетелью, не приходится 
удивляться дурному обществу, какое Леонардо другой раз предпочитал. Томмазо 
Мазино из Перетолы, более известный как Зороастро, считаясь по справедливости