понимании Леонардо является исторической композицией, фигуры недостаточно 
связаны между собою и, кажется, могут внезапно исчезнуть, как это бывает во сне.
 При этом они свободно колеблются, но неизвестно по какой причине не падают: 
Меркурий, отвернувшийся от остальных, судя по его положению, должен бы 
непременно упасть, растолкавши три Добродетели, – эти же, хотя и держатся за 
руки, также одна на другую не смотрят, как бы в растерянности.

Человек неробкий и старший Леонардо семью годами, Боттичелли был принят у 
Медичи, когда его юному приятелю оставалось еще два года на обучение; они 
познакомились, и разница в возрасте стерлась, зато обнаружились более важные 
противоречия, которые, впрочем, укрепляли их дружбу, ибо один своими 
достоинствами восполнял недостатки другого, и если бы они соединились, то 
представили бы собою совершенного человека. Но, слава богу, этого не происходит,
 иначе небогатая развлечениями и обильная горестями жизнь человеческая стала бы 
скудной и скучной невыносимо. Имея привычку рассказывать о своих любовных делах,
 Боттичелли однажды рассердил своего товарища, этим не занимавшегося, и вынудил 
его произнести следующую обидную для влюбленного речь:

– Акт соития и члены, применяемые при этом, настолько безобразны, что если бы 
не красота лиц и всевозможные украшения участников и не их исступленное 
состояние, человеческий род скоро бы прекратился. Я удивляюсь, что жалуясь и 
сетуя на судьбу, якобы тебе не способствующую, ты не бережешь время и силы, 
которые пригодятся в более важных занятиях.

Таким жестоким нападкам подвергается переживание amore, любви, в самой цитадели 
платоников, как уместно будет назвать Флоренцию. И тут Леонардо выступает как 
некогда в Афинах представители кинической школы, наподобие знаменитого Диогена, 
которому были невыносимы общепринятые предрассудки и мнения, и он их отважно 
высмеивал и уничтожал. Между тем киническая философия, как и позднейшее учение 
скептиков, больше, чем какая-нибудь другая, является отражением особенностей 
человеческого характера: недаром же киниками, или же циниками, называют 
некоторых людей, не имеющих малейшего отношения к ученым-философам, но своим 
поведением или высказываниями представляющих как бы их философию в действии.




45


Сначала ты будешь трактовать о тяжести, потом о движении и, наконец, об ударе.

Сколько существуют люди, они редко бывают довольны; и некоторые, отыскивая 
утешение своему беспокойному духу, нарочно обращаются к лишениям и нищете, 
которых до тех пор не испытали. Находясь в Халцидской пустыне, св. Иероним имел 
менее тридцати лет от роду; однако же тот, кто, говоря словами самого этого 
знаменитого воспитателя христианского юношества, стал членом общества диких 
зверей и скорпионов, лишается признаков, помогающих правильному определению 
возраста. Выбирая наиболее сильные выражения, пустынник свидетельствует о своем 
состоянии и виде:

«Мои безобразные члены отпугивали от себя своим облачением, грязная кожа, 
казалось, покрывала тело эфиопа. Ежедневные стенания и слезы – если же когда 
сон побеждал сопротивляющегося ему, я бросал чуть державшиеся кости на голую 
землю».

Жалкое положение модели представляет известную выгоду для живописца, и как раз 
потому, что в подобных условиях жир, не позволяющий отчетливо видеть разделение 
мышц, из-за недостатка питания исчезает. На небольшой дощечке с изображением св.
 Иеронима в пустыне, доведенной Леонардо едва ли до половины готовности, можно 
хорошо рассмотреть поверхностные мышцы и связки; что касается костей, то, как 
бы ни был человек истощен и измучен, они остаются соединены сухожилиями и 
выдерживают самое бурное движение, не рассыпаясь.

В насколько возможно вытянутой правой руке Иероним держит камень, которым 
наносит себе удары, приходящиеся, судя по направлению, в грудную кость: кажется,
 что самоистязатель набирает в легкие воздуху, чтобы затем при бурном движении 
быстро с особенным звуком его выдохнуть, как это делают дровосеки. Вид и голос 
пустынника страшно беспокоят находящегося возле него льва, хотя и прирученного,
 – разинувший пасть, он ярится, рычит и бьет хвостом, схожим с взведенною 
стальной пружиной.

Выразительность и сила небольшого незаконченного произведения, относящегося к 
1472 году, так велика, что Леонардо мог бы успешно соперничать с знаменитою 
античной группой Лаокоона, если бы шедевр древних родосских скульпторов не был 
найден в Риме на Эсквилинском холме только спустя тридцать лет. Тем не менее 
скрытое сходство с Лаокооном, представляющим в его композиции сочетание 
треугольников различного размера и положения, становится очевидным, если 
приступить к этому Иерониму с линейкой и циркулем, поскольку воображаемые 
прямые линии, соединивши зажатый в горсти пустынника камень, исхудалое лицо