колеснице едва ли не к самому потолку возвышалась пирамида из бычьих голов, и 
рога их были посеребрены или вызолочены. Гости не разделались еще с головами, 
когда переодетые егерями и доезжачими слуги внесли зажаренные трофеи охоты 
герцога Миланского, среди них фазаны, перепела, дрозды, лесные жаворонки, 
горлицы и другая дичь, которую самому герцогу не пришлось отведать, поскольку 
его, согнувшегося от боли в животе, вывели из-за стола наблюдающие за ним врачи.
 Тут духовник герцогини сказал нахмурившись:

– Святой Амвросий, по словам Павлина, его секретаря, вкушал только в субботу, 
воскресенье и дни великих мучеников, тогда как в оставшееся время посещал 
гробницы этих друзей божьих; ночами же он молился и пел псалмы, а не объедался 
до желудочной колики.

Духовник имел в виду святого Амвросия Медиоланского, епископа и покровителя 
Милана, величайшего церковного музыканта и опытного искателя святых останков.

Между тем принесли каплунов, которых можно есть с костями, так они превосходно 
зажарены. Отломив от птицы ножку, отлично упитанную, духовник произнес, но не 
настолько отчетливо и громко:

– Когда помысел возбудит в тебе желание пищи, говорил Иоанн, прозванный 
Постником, не бойся; но смотри, что после наслаждения едою приблизится к тебе 
жесточайшее вавилонской печи другое желание и сожжет тело и душу.

Отец Кристофоро имел в виду похоть, которая возбуждается телесными соками 
вместе с проникающими внутрь испарениями вина и пива и всевозможными острыми 
приправами. Съев каплуна целиком и после этого отдышавшись, отец Кристофоро 
сказал:

– Каплун, я полагаю, оттого не летает, что слишком жирен. Все пернатые и в 
воздухе летающие живые существа малотелесны, почему и поднимаются в воздух; 
тогда как быки, ослы и изюбри имеют большое тело и трут землю, любя ил, болота 
и грязь. Следственно, не желай откармливать и утучнять плоть.

Во второй половине этого великого сидения за столом установленный обычаем 
порядок разлаживался; пирующие утрачивали сдержанность и чувство приличия и от 
жары и вина как бы отчасти лишались рассудка. А поскольку желание пищи иной раз 
превышает возможности пищеварения, как следствие этого появляются икота, 
рыгание, ветры, тошнота и прочее. Сравнительно с другими Леонардо ел па 
удивление мало и по преимуществу вареные или сырые овощи и фрукты; однако же 
набросившихся на угощение, как лютые волки, учеников и помощников не урезонивал,
 полагая, по-видимому, что перечисленные следствия такого безудержного 
запихивания за обе щеки и торопливого глотания окажутся для них лучшим уроком. 
Тем более Мастер, чем бы ни занимался, бодрствуя, не умел отдыхать, и у него 
еще оставались заботы по украшению праздника.

Если бы ты пожелал сделать огонь, который вспыхивает в зале без вреда, кипяти, 
обращая в пар, десять фунтов водки и брось в эти пары сухой раскаленный лак. 
Затем внезапно войди в названную залу с факелом, и сразу же комната озарится 
огнем, словно сильным пламенем, и этот огонь никому не повредит.

Веселившиеся за герцогский счет на площади перед Замком горожане разошлись по 
домам после наступления темноты. Только городская стража, от безделья 
развлекающаяся грабежом, могла видеть все разом осветившиеся окна, как если бы 
в каждое помещение опустилось с неба по ангелу,

Леонардо покинул Замок тотчас как устроил фейерверк и не стало больше 
необходимости в его услугах. Не чувствуя желудок отягощенным, он, не изменяя 
обыкновению, прежде чем отдаться сну, провел за рабочим столом некоторое время, 
хотя, понятное дело, не избежал усталости полностью. Между тем раздражение 
алчной распущенностью его сотрудников и остальных, кого он покинул, созрело в 
душе подобно нарыву над какой-нибудь случайной занозой.

Если кто хорошо умеет скрывать свои истинные чувства и не дозволяет им 
проявляться в выражении лица или в неуместных репликах в присутствии 
посторонних, тот успешно справляется с этим также, когда остается один. Но все 
же обычное стремительное течение мысли иной раз нарушается, что находит 
отражение не только в почерке, когда образуемый буквами частокол становится 
прерывистым и неровным, но и в содержании записей, не предназначенных для 
чьего-либо чтения. С другой стороны, таким образом писатель отчасти излечивает 
воспаленную душу, тогда как если этого вовремя не сделать, раздражение может 
стать причиной болезни более длительной; и чем изобретательнее автор в 
ругательствах, тем успешнее действует такое лекарство.

Царь животных, но лучше сказать, царь скотов, так как ты сам наибольший из них, 
мешок для пропускания пищи, производитель дерьма.

И другие подобные вещи, по которым, если брать их в отдельности, так же 
ошибочно судить о характере пишущего, как по его способностям царедворца и 
слуги. Что касается самочувствия, оно крайне подвижно и меняется, можно сказать,