от строки к строке, когда, понемногу остывая в своей злобе, Леонардо 
подставляет один под другим, в виде столбца, ряд вопросов и воодушевление 
постепенно его охватывает.

– Откуда моча?

– Почему рвота?

– Откуда боли в боку?

– Откуда происходит насморк?

– Слезы.

– Чихание.

– Зевота.

– Дрожание.

– Падучая болезнь.

– Почему молния убивает человека, а не ранит его? Почему, если бы человек 
сморкал нос, когда его ударило молнией, он не умер бы?

– Что такое душа?

– Откуда появляется семя?

Наконец:

О рыдании.




12


Птица есть действующий по математическому закону инструмент, сделать который в 
человеческой власти со всеми его движениями. Поэтому мы скажем, что 
построенному человеком инструменту не хватает лишь души птицы, которая в данном 
случае должна быть заменена душою человека.

Поднявшись наутро ранее обыкновенного, Леонардо с большой осторожностью, чтобы 
никого из спящих не потревожить, вышел под холодное беззвездное небо; пересек 
затем двор, как бы стойло Чудовища, хвостом едва не упиравшегося в кирпичную 
стену звонницы св. Готтарда. Пройдя под брюхом Коня – при этом свет зажженного 
факела не прояснил до конца неизмеримую глубину его паха, – Леонардо оказался 
перед другой, железною дверью. Сооружение или, лучше сказать, инструмент, ради 
которого он в эдакую рань взбирался крутой неудобной лестницей, находилось в 
верхнем помещении указанной башни св. Готтарда – выше были колокола.

Как если бы сооружение выщипывало пух в подмышечной впадине, одно его крыло 
было подобрано, тогда как другое, распростершись, немного не доставало до 
стены; некоторые же части конструкции лежали, на верстаке и на полу одна от 
другой отдельно. Внимательно к ним присмотревшись, можно было бы сообразить, 
что каждая напоминает собою какое-нибудь природное устройство, и даже не в силу 
прямого сходства, а благодаря некоторому органическому принципу, насколько ему 
следует изобретатель. Подобно сопрягающимся в суставе костям, сопрягающиеся 
части этих частей будто бы отражают одна другую, однако в кривом зеркале, так 
как совпадают не полностью и чтобы возможны были движения по произвольным 
орбитам, отличающимся от круговой, как это в действительности происходит в 
суставах человека или других животных. Так опытность анатома приносит пользу 
изобретателю, когда, учась у природы и продвигаясь за нею след в след, он затем,
 можно сказать, ее же походкою движется далее самостоятельно. При этом каждое 
решительное действие он подготавливает и оснащает с большой осмотрительностью; 
так, расплетая тесьму, стягивающую суставную сумку, он разнимает самый сустав, 
протирая его изнутри промасленной тряпкой, или наждачною пастой снимает 
незначительный, препятствующий вращению слой дерева с его округлых поверхностей,
 а сколько именно снять, он определяет до этого внимательнейшим прослушиванием, 
когда прикладывает ухо к суставу и одновременно его пошатывает и по-разному 
двигает: полностью пригодный сустав должен работать без задержки и скрипа, с 
едва уловимым шелестом. И хотя это тончайшее занятие – такая подгонка, со 
стороны может казаться, что Мастер отлынивает от более важного дела, 
сосредоточиваясь на несущественных мелочах исключительно ради удовольствия. И 
уж совсем это выглядит забавою или даже детской игрой, когда Мастер из бумаги 
вырезывает ножницами птицу. Получившуюся первоначально плоскую симметричную 
фигуру он складывает вдвое, снизу склеивает, а оставшиеся свободными крылья 
расправляет, как у парящей птицы. При этом видно, что не впервые он так