слишком болезненно. "Я  хранил этот  материал всю мою  жизнь,  но никогда не
собирался представлять его миру, потому что в этом случае нападки ранят меня
гораздо больше,  чем в случае с другими книгами. Не знаю,  буду ли я духовно
отдален от  этого мира  настолько, что  окажусь недосягаемым для критических
стрел  и  смогу  вынести  неприязненную  реакцию. Я  достаточно  страдал  от
непонимания  и изоляции,  в  которую попадает  человек, когда говорит  вещи,
другим непонятные.  Если "Ответ Иову"  встретил столь резкое непонимание, то
мои  "Воспоминания" ожидает еще более несчастная судьба. Автобиография - это
моя  жизнь,  рассмотренная  в свете знаний,  которые  я  приобрел  благодаря
научным занятиям. Моя  жизнь и моя научная работа составляют единое целое, и
потому книга эта  предъявляет  большие  требования к людям, которые не знают
или не могут понять мои научные идеи. В некотором смысле  именно  моя  жизнь
была воплощением моих работ, а не работы - ее воплощением. То, что я есть, и
то, что  я  пишу, - едино.  Все мои  идеи и  все  мои усилия - это  я. Таким
образом, автобиография - это всего лишь точка над i".
     За  время  создания книги  воспоминания все больше объективировались. С
каждой следующей главой Юнг как  бы уходил  от себя все дальше, пока не смог
взглянуть на себя, свою жизнь и работу со стороны. "Если бы меня спросили  о
значимости  моей жизни,  это  имело  бы  смысл  в  плане  весьма  отдаленной
временной ретроспективы:  с  точки зрения прошлого века  я могу сказать: да,
моя жизнь чего-то стоила. На фоне же развития современных идей она не значит
ничего". Осознание  безликой исторической преемственности, выраженной в этих
словах, ощущается и в самой книге, в чем читатель легко сможет убедиться.
     Глава  "О  происхождении  моих  сочинений"  несколько  фрагментарна. Но
по-другому и  быть  не  могло, ведь  собрание  сочинений  Юнга -  это  почти
двадцать  томов.  Более  того,  Юнг  никогда   не  чувствовал  склонности  к
реферированию -  ни  в устной, ни в письменной  форме. Когда его просили  об
этом,  он отвечал в свойственной для  него достаточно резкой манере: "Такого
рода вещи находятся вне сферы моей деятельности. Я не вижу никакого смысла в
публикации  сжатого изложения работ, в  которых  я,  ценой  стольких усилий,
разобрал  все  детали.  Мне  пришлось  бы  выкинуть   все  доказательства  и
полагаться на разного рода категорические утверждения, что не сделало бы мои
результаты более понятными. Так жевательная деятельность парнокопытных, суть
которой  в  срыгивании  уже  пережеванного,  не  вызывает  у  меня  никакого
аппетита...".
     Поэтому читателю  следует рассматривать  эту  главу как ретроспективный
очерк,   написанный   по   конкретному  поводу,  и   не   ожидать   от  него
всесторонности.
     В осуществлении  этой  благородной и такой трудной  задачи мне помогали
многие  люди,  которые  проявляли  к  книге  неослабевающий  интерес,  внося
полезные предложения и критические замечания. Здесь я упомяну только Елену и
Курта  Вольф  из  Локарно,  которые  предложили идею  создания  этой  книги,
Марианну и Вальтера Иехус-Юнг из Кюснахта  (Цюрих),  помогавших мне словом и
делом, и Р. Ф. С. Налла из Пальдиа-де-Маллорка, который дал мне ряд  советов
и помогал с неустанным терпением.

     Аниэла Яффе
     Декабрь 1961 г.


        ¶Введение§

     Моя жизнь  представляет собой историю самореализации  бессознательного!
Все,  что есть  в бессознательном,  стремится к  реализации, и  человеческая
личность,   ощущая   себя   единым  целым,   хочет   развиваться   из  своих
бессознательных источников. Прослеживая это на  себе, я не могу использовать
язык науки, поскольку не рассматриваю себя как научную проблему.
     То, чем  мы представляемся нашему  внутреннему  взору, и то,  что  есть
человек  sub specie  aeternitatis  (с точки  зрения вечности. - лат.),
 может
быть  выражено только  через  миф.  Миф более  индивидуален и отражает жизнь
более точно,  нежели  наука. Она работает с  идеями,  слишком общими,  чтобы
соответствовать субъективному множеству событий одной единственной жизни.
     Сейчас,  в восемьдесят  три  года, я  предпринимаю  попытку  объективно
рассмотреть мою жизнь. Таким образом я создаю  личный  миф. Все,  что я могу
сделать, - это утверждать нечто, "рассказывать истории". Говорю я правду или
нет - не важно. Важно лишь, что это моя история, моя правда.
     Написать собственную биографию невероятно сложно: ведь когда мы судим о
себе, у нас нет стандартов и нет объективных критериев. У нас изначально нет
возможности сравнивать. Я знаю, что во многих отношениях не похож на других,
но мне неизвестно, что же я такое в действительности. Человек не в состоянии
сравнить себя ни с одним существом, он не обезьяна, не корова и не дерево. Я
-  человек.  Но  что  это  означает  - быть  человеком?  Я  отдельная  часть
безграничного  Божества,  но  при  этом  я  не  могу  сопоставить себя  ни с
животным,  ни с растением, ни  с камнем. Лишь мифологические  герои обладают
большими возможностями, нежели человек. Но как же человеку составить о  себе
мнение?
     Каждому   из  нас,   предположительно,  свойственен  некий  психический
процесс,  который  нами  не  контролируется,  а лишь  частично направляется.
Потому мы не в состоянии вынести окончательного суждения о себе или  о своей