изменяются, обобщаются, конкретизируются. При таком понимании генезиса научных 
идей они никогда не выглядят пророчествами, а их автор пророком - ни в своих 
собственных глазах, ни в глазах человечества.

Автобиография Эйнштейна заканчивается словами: "Этот рассказ достиг своей цели, 

если он показал читателю, как связаны между собой усилия целой жизни и почему 
они привели к ожиданиям определенного рода" [3].

Автобиография последовательно рассказывает о наиболее крупных направлениях 
деятельности Эйнштейна, и приведенная фраза может означать констатацию связи 
между этими направлениями. Творческий путь Эйнштейна производит впечатление 
удивительной логической стройности и похож в этом отношении на упорядоченный, 
рациональный и единый мир, который Эйнштейн искал в беспорядочной смене 
отдельных наблюдений и экспериментов. Разумеется, это не только аналогия. 
Каждый 
великий мыслитель в конце концов подчинял свою жизнь единому интеллектуальному 
подвигу. Но Эйнштейн выделяется из ряда исследователей природы гармонией 
научных 
интересов и направлений мысли. Может быть, лучше сказать не "гармонией", а 
"мелодией": направления мысли Эйнштейна, следующие друг за другом во времени, 
образуют настолько закономерный ряд, что составителю биографии Эйнштейна почти 
не приходится тратить усилия на поиски внутренней логики событий творческой 
жизни. И не только творческой. Личная жизнь Эйнштейна была в очень большой 
степени подчинена логике его научного подвига. Эйнштейн в своей автобиографии 
хотел отойти от всего случайного и личного, чтобы представить "надличную" 
эволюцию мысли. Но он это делал не только post factum, в автобиографии, но и в 
самой жизни. Когда читаешь автобиографию Эйнштейна, кажется, что это 
музыкальное 
произведение, в котором каждая нота однозначно определена общей темой.

В автобиографии Эйнштейна есть формулы, которые берут в одни скобки весь 
творческий путь Эйнштейна и вместе с тем исторический путь науки в целом. Мне 
хотелось воспользоваться этими формулами и назвать книгу об Эйнштейне "Бегство 
от чуда"; так Эйнштейн называл

20

преодоление чувства удивления перед парадоксальным фактом, включение этого 
парадоксального факта в рациональную схему мироздания. Мне хотелось также 
назвать эту книгу "Бегство от очевидности". Эйнштейн рассматривал "очевидное" 
как нечто соответствующее привычным представлениям и видел суть науки в 
создании 
новых концепций, противоречащих "очевидным" логическим схемам и "очевидным" 
результатам наблюдений, но отвечающих более точному эксперименту и более точной,
 
строгой и стройной логической схеме.

И, наконец, мне хотелось назвать книгу об Эйнштейне "Бегство от повседневности".
 
Эйнштейн рассказывает в своей автобиографии, как в его сознании все обыденное, 
преходящее, личное уступало место всеохватывающему стремлению к познанию 
реального мира в его единстве.

Все эти формулы позволяют ощутить потрясающую монолитность фигуры Эйнштейна, 
гармонию мысли и чувства, пронизывающую его биографию. Образ Эйнштейна, 
погруженного в расчеты, которые должны ответить на вопрос, конечна или 
бесконечна Вселенная, и образ человека, переписывающего от руки свою первую 
статью о теории относительности, чтобы проданный автограф дал средства для 
некоего общественного начинания (в сороковые годы он был куплен библиотекой 
Конгресса за многомиллионную сумму), - эти образы кажутся слившимися; нам 
представляется, что в каждом случае только так и мог поступить Эйнштейн. Мы 
уверены, что только человек, никогда не думавший о себе, мог с такой отрешенной 

от всего личного последовательностью разрабатывать теорию, рвавшую с 
очевидностью наблюдения, с очевидностью логики, с тысячелетней традицией, 
теорию, "безумную" в самом высоком и благородном смысле этого слова. В этом 
смысле душевная чистота Эйнштейна кажется нам неотделимой от титанической силы 
мышления.

В "Первых воспоминаниях" Льва Толстого помещен рассказ о "зеленой палочке", на 
которой написан секрет общечеловеческого счастья, и о других тайнах, которые 
могут быть открыты, если в течение часа не думать о неких безразличных вещах. 
Чтобы обрести "зеленую палочку" в науке, нужна такая сила не сворачивающей в 
сторону мысли, которая эквивалентна абсолютному отсутствию посторонних помыслов 

в сознании, очищенном от всего преходящего и личного.

21