требованиях" Германии. Эйнштейн больше не мог, как раньше, свободно и сердечно 
общаться с коллегами. Не мог он и замкнуться и целиком отдаться физическим 
проблемам. Вокруг него, за вычетом нескольких ближайших друзей, не было 
единомышленников, сохранивших верность свободе и интернациональной солидарности.
 
Деятельность революционных групп, выступавших против империалистической войны, 
не доходила непосредственно до Эйнштейна, но вскоре он нашел единомышленников в 

лице Ромена Роллана и группировавшихся вокруг Роллана ученых и писателей.

В марте 1915 г. Эйнштейн написал Роллану письмо, в котором предоставил себя в 
распоряжение созданной Ролланом антивоенной организации "Новое отечество". Он 
писал, что в Европе после трех столетий напряженной культурной работы 
религиозное безумие сменилось националистическим. Эйнштейн говорил об ученых, 
которые ведут себя так, будто у них ампутировали головной мозг. Замена разума 
зоологическими инстинктами у ученых была для апостола рационализма трагической 
катастрофой европейской интеллигенции.

Осенью 1915 г. Эйнштейн вырвался в Швейцарию, где жила Милева Марич и его дети, 

с которыми Эйнштейн хотел повидаться. Вместе со своим цюрихским другом Цангером 

он посетил жившего тогда в Швейцарии в Вевс Ромена Роллана. Эта встреча 
позволила Эйнштейну узнать, что во всех воюющих государствах существуют группы 
противников войны. Беседа с Ролланом произвела на него сильное впечатление. 
Эйнштейн почувствовал себя участником интернационального содружества, 
противостоявшего шовинистическому угару.

Ромен Роллан записал в своем дневнике:

"После обеда мы все время сидели на террасе отеля, выходящей в сад, где рои 
пчел 
вились над медоносным цветущим плющом. Эйнштейн еще молод, невысокого роста, 
лицо у него крупное и длинное. Волосы густые, слегка вьющиеся, сухие, очень 
черные, с проседью. Лоб

169

высокий, рот очень маленький, нос несколько большой и толстозатый, губы пухлые. 

Усы коротко подстрижены, щеки полные. Он говорит по-французски, подчас 
затрудняясь и вставляя немецкие слова. Эйнштейн очень живой, очень часто 
смеется. Порой излагает самые глубокие мысли в юмористической форме. Эйнштейн 
свободно излагает свои мысли о Германии - своем втором или даже первом 
отечестве. Ни один другой немец не говорил бы так свободно. И каждый на его 
месте страдал бы от духовной изоляции в течение этого ужасного года. Но 
Эйнштейн 
- нет. Он смеется. Он нашел способ продолжать научную деятельность. Речь идет о 

знаменитой теории относительности, о которой я не имел представления, а 
Эйнштейн 
о ней не упоминал. Но Цангер сказал мне на ухо: "Это величайшая со времен 
Ньютона духовная революция". Я спросил Эйнштейна, делится ли он своими мыслями 
с 
немецкими друзьями. Он ответил, что избегает этого и склонен пользоваться 
сократовским методом последовательных вопросов, приводящих к идейной встряске 
собеседников. "Но людям это не очень нравится", - добавил Эйнштейн" [7].

7 Seelig, 250-251.


Впоследствии, в 1926 г., когда отмечалось 60-летие Ромена Роллана, Эйнштейн 
писал о встрече в 1915 г.:

"Один-единственный раз я видел Вас своими глазами; Вы были тогда под свежим 
впечатлением разразившейся европейской катастрофы: одинокий мечтатель среди 
разъяренной толпы, понимающий происходящее, страдающий с людьми, страдающий из-
за невозможности раскрыть им глаза и избавить их от горя. Вас никогда не 
удовлетворяло воздействие Вашего высокого искусства на избранные умы. Вы 
стремились помочь всем человеческим существам, которые испытывают так много 
страданий от того, что создано самими людьми. Темные страсти толкнули грубые, 
подчипепные государствам толпы к взаимному истреблению. Ослепленные, эти толпы 
бросаются друг на друга, мучают друг друга и делают это в общем без внутренних 
сомнений. Но есть люди - их немного, - которые не увлечены грубыми чувствами 
толпы, не подвержены грубым страстям и крепко держатся за идеал человеческой 
любви. Они несут тяжелый крест. Этих людей изгоняют из их среды, обращаются с 
ними как с

170