логических конструкций и наблюдаемых в природе соотношений. Ретроспективно он 
мог сформулировать и историческую концепцию перехода от первоначального 
отождествления геометрических и физических понятий к последующему их 
разграничению и, наконец, к синтезу. Но нельзя думать, что Эйнштейн просто 
проецировал в прошлое путь, приведший его к теории относительности. Схема, 
которую Эйнштейн видел в процессе познания в целом, не была ретроспективно 
навязана истории науки, она действительно вытекает из исторической картины 
математики и физики. Знакомство с математическими и физическими идеями в их 
историческом развитии подготовляло в сознании Эйнштейна генезис той схемы 
"бегства от чуда" и "бегства от очевидности", которая получила свое отчетливое 
выражение в связи с теорией относительности.

7 Einstein A. Comment je vois le monde. Paris, 1934, p. 214-233. Далее 
обозначается: Comment je vois le monde, с указанием страницы.
8 См,: Эйнштейн, 2, 178-182.


Эйнштейн говорит, что в древности геометрия была полуэмпирической наукой, 
рассматривавшей, например, точку как реальное тело, размеры которого можно 
игнорировать. "Прямая определялась или с помощью точек, которые можно оптически 

совместить в направлении взгляда, или же с помощью натянутой нити. Мы имеем, 
таким образом, дело с понятиями, которые, как это и вообще имеет место с 
понятиями, не взяты непосредственно из опыта или, другими словами, не 
обусловлены логически опытом, но все же находятся в прямом соотношении с 
объектами наших переживаний. Предложения относительно точек, прямых, равенства 
отрезков и углов были при таком состоянии знания в то же время и предложениями 
относительно известных переживаний, связанных с предметами природы".

В этой характеристике античного представления о геометрии и реальности Эйнштейн 

повторяет свою общую эпистемологическую концепцию: понятия не выводятся 
логически из опыта, но тем не менее всегда сохраняют связь с опытом. Вскоре он 
снова вернется к этой концепции, применительно к общей характеристике пути, 
ведущего к геометрическим понятиям от их физических прообразов.

67

Античная геометрия - физическая или полуфизическая наука - эволюционировала, 
освобождаясь от эмпирических корней. Постепенно выяснилось, что большое число 
геометрических положений можно вывести из аксиом. Тем самым геометрия стала 
собственно математической наукой. "Стремление извлечь всю геометрию из смутной 
сферы эмпирического привело незаметным образом к ошибочному заключению, которое 

можно уподобить превращению чтимых героев древности в богов", - говорит 
Эйнштейн. Теперь под "очевидным" стали понимать то, что присуще человеческому 
разуму и не может быть отринуто без появления логических противоречий. Как же 
могут быть применены эти логически непротиворечивые, присущие человеческому 
духу 
и поэтому "очевидные" аксиомы, в частности геометрические аксиомы, к познанию 
действительности? И тут, продолжает Эйнштейн, на сцену выходит кантовское 
учение 
о пространстве как априорной форме познания.

Эйнштейн не только отвергал кантовский априоризм, но вместе с тем указывал 
реальные проблемы науки и действительные противоречия, из которых при 
неправомерном абсолютизировании отдельных сторон, отрезков, витков познания 
вырастали метафизические заблуждения, в данном случае - мысль об априорной 
природе пространства. Иллюзия априорности создавалась аксиоматизацией геометрии.
 
Второй источник отрыва геометрических понятий от их прообразов находился в 
самой 
физике.

"Согласно ставшему гораздо более тонким взгляду физики на природу твердых тел и 

света, в природе не существует таких объектов, которые бы по своим свойствам 
точно соответствовали основным понятиям евклидовой геометрии. Твердое тело не 
может считаться абсолютно неизменяемым, а луч света точно не воспроизводит ни 
прямую линию, ни даже вообще какой-либо образ одного измерения. По воззрению 
современной науки, геометрия, отдельно взятая, не соответствует, строго говоря, 

вообще никаким опытам, она должна быть приложена к объяснению их совместно с 
механикой, оптикой и т. п. Сверх того, геометрия должна предшествовать физике, 
поскольку законы последней не могут быть выражены без помощи геометрии. Поэтому 

геометрия и должна казаться наукой, логически предшествующей всякому опыту и 
всякой опытной науке".

68