| |
геометрическую схему событий, пребываний частиц в мировых точках, т.е. того,
что
в теории относительности рассматривается как нечто экспериментально
регистрируемое.
В общей теории относительности синтез математики и эксперимента виден еще яснее.
Геометрическое понятие - кривизна четырехмерного пространства, мера его
отступления от евклидовых соотношений - отождествлено с тяготением, с
экспериментально регистрируемой величиной, физической в собственном смысле
величиной.
Необходимость эксперимента для перехода от одного математического понятия к
другому и даже от одной системы аксиом и постулатов к другой системе при
поисках
ее физического смысла означает, что познающему разуму противостоит не его
объективированное отображение типа абсолютного духа, а независимое от разума
бытие. Независимое, но постижимое. Постижимое, иначе говоря, раскрывающее связь
явлений, объективное ratio, несводимое к сумме эмпирических впечатлений и этим
демонстрирующее свою независимость. Постижимость независимого от разума бытия
была для Эйнштейна самой кардинальной проблемой мироздания. Она решается
эволюцией рациональной схемы бытия под воздействием парадоксальных результатов
опыта - "бегством от чуда", поисками такой максимально общей концепции, которая
превращает парадоксальный факт в естественный логический или математический
вывод теории.
430
Была ли такая тенденция у Декарта? Можно ли увидеть в эволюции картезианства и
во всей эволюции рационализма XVII в. от Декарта к Спинозе мысль об
экспериментальных поисках рациональной гармонии мира?
На первый взгляд, ответом на этот вопрос может служить простая ссылка на
экспериментальные интересы Декарта и его учеников. Но на самом деле вопрос
сложнее. Речь идет не о параллельном исследовании мира логико-математическими и
экспериментальными методами, а об единстве, неразрывности, в известном смысле
тождестве того и другого.
Постараемся показать, что экспериментальное исследование природы, каким оно
стало в XVII в., - это неотъемлемая часть классической науки, выражение
классического идеала науки и выражение основной коллизии картезианства и всего
рационализма XVII в.
С этой коллизии и начнем.
Исходная идея Декарта - достоверность сомнения: можно во всем сомневаться,
кроме
существования самого этого сомнения. Отсюда - достоверность существования
мыслящего субъекта: cogito ergo sum. Именно в этом состояло то ульмское
озарение, которое Декарт отметил в своем дневнике ("10 ноября 1619 г.,
охваченный энтузиазмом, я открыл основания поразительной науки"). В чем
заключалась "поразительная паука" и как Декарт перешел к науке, т.е. к
объективным констатациям о мире, исходя из достоверности субъективного cogito?
Гарантией достоверности служит ясность мышления. Это рационалистическая в
собственном смысле гарантия. От нее еще далеко до эксперимента, гарантирующего
достоверность, до научной гарантии, научной в собственном смысле. Эти два
"собственных смысла" начинают сливаться, когда Декарт находит в объективном
мире
нечто обладающее такой же ясностью, как и cogito.
Присмотримся ближе к этому понятию. Ясность и достоверность мышления -
результат
его освобождения от в общем недостоверного и неясного содержания. Гарантия
достоверности - сам процесс мышления, самый факт следования друг за другом
различных состояний сознания. Содержание мыслей игнорируется; с ним понятие
достоверности вышло бы за пределы сомневающегося сознания, ведь сомнение
сменилось достоверностью, когда оно обратилось на самое себя, оставив в стороне
сомнительное содержание, сомнительные внешние объекты и заполняющие сознание
сомнительные утверждения о внешних объектах. Но, приобретая таким образом
ясность, мышление теряет отчетливость, оно теряет то, что отделяет одну мысль
от
другой, отдельные мысли не индивидуализируются, не различаются.
431
|
|
