проблемы 
априорного и эмпирического происхождения научных понятий? Эта проблема связана, 

с одной стороны, с коренными, собственно гносеологическими вопросами, а с 
другой 
- со структурой физических теорий Эйнштейна и с критикой классической физики.

Наиболее глубокое и специфическое отличие рационализма XVIII в. состоит в его 
онтологических выводах. Суверенитет разума доказывается его способностью 
адекватного отображения мира; в мире царит объективное ratio - универсальная 
причинная связь процессов. Уже этот онтологический вывод противостоит мысли об 
априорном познании мира в целом. Но если природа объединена универсальной 
причинной связью, наука может, исходя из едипых законов бытия, конструировать 
понятия, не следуя непосредственным наблюдениям. Она должна искать более 
глубокие соотношения, не зависящие от конкретных отдельных, быть может, 
субъективных наблюдений, и эти поиски могут приобрести форму геометрических 
теорем, извлекающих богатое содержание из неболь-

428

шого числа посылок. Но этот путь не означает признания априорных источников 
науки. Он означает лишь прима г общих итогов наблюдения природы над частными 
наблюдениями и ведет к "жестокому эксперименту", позволяющему выявить новые 
закономерности бытия.

Именно в этом и состояло наиболее важное содержание идей, почерпнутых 
Эйнштейном 
в учении Спинозы. Если в природе царит объективная гармония, то выражающие ее 
понятия не могут быть априорной рамкой для наблюдений.

Если в природе существует иерархия все более общих закономерностей, создающих 
гармонию мироздания и связывающих воедино все процессы, значит каждое 
конкретное 
эмпирическое наблюдение не раскрывает природы вещей, оно должно сопоставляться 
с 
системой логически связанных друг с другом понятий.

Если гармония мира состоит не в единообразии происходящих в нем процессов, если 

она не исключает сложности и противоречивости бытия, то логическое 
конструирование понятий, опирающееся на некоторые факты, может вступить в 
противоречие с другими фактами; последние могут оказаться парадоксальными, при 
их объяснении может понадобиться новая общая конструкция, парадоксальная по 
сравнению со старой.

Таким образом, рационализм Эйнштейна исключает как представление об априорном 
происхождении научных понятий, так и представление о пауке как об упорядоченной 

записи непосредственных наблюдений.

Мы остановимся сначала на вытекающей отсюда ориентации Эйнштейна по отношению к 

некоторым философским направлениям, несколько позже - на выводах, сделанных им 
в 
отношении классической механики, термодинамики и электродинамики, и еще позже - 

на генезисе физических открытий Эйнштейна. Последние не могли быть сделаны без 
сознательного и последовательного отказа от концепций "упорядоченной записи" и 
от допущения априорных источников науки.

Таким образом, Эйнштейн заимствовал у рационалистов XVII в. онтологическую 
традицию, представление о ratio мира, о вселенской гармонии, которая включает 
парадоксы, "удивительное" и этим демонстрирует свою независимость от познающего 

духа. Такая онтологическая традиция означала неотделимость рационального, 
спекулятивного, логического и математического постижения бытия от эксперимента, 

от сенсуальной компоненты познания.

429

Синтез математического и экспериментального постижения лежал в основе исходных 
научных стремлений Эйнштейна, реализованных (теория относительности) и 
нереализованных (единая теория поля). Специальная теория относительности лишила 

физической содержательности трехмерное пространство на том основании, что 
понятие одновременности не имеет абсолютного смысла: в физике не может быть 
эксперимента, демонстрирующего одновременность за пределами некоторой 
определенной системы отсчета. Специальная теория относительности сообщила 
физическую содержательность четырехмерному континууму: он представляет собой