своему характеру представление о трансмутациях, возникла мысль об элементарных 
трансмутациях как об исходной реальности, как о "кирпичах мироздания", из 
которых складываются макроскопические процессы движения тождественных себе тел. 

Но в действительности из современной физики вытекает более радикальный вывод: 
представление об "элементарных процессах", существующих независимо от 
"неэлементарных", должно быть в общем случае оставлено, природа не состоит из 
"кирпичей", адекватное описание природы должно с самого начала оперировать 
локальными и интегральными характеристиками, которые теряют физический смысл, 
взятые изолированно. Локальное "некартезианское" бытие частицы состоит в 
трансмутациях, обладающих физическим смыслом в качестве локальных изменений 
эвентуальных мировых линий (изменений не только формы этих линий, но также 
изменений коэффициентов, связывающих определения мировой линии между собой и с 
интенсивностью взаимодействий, т.е. изменений массы покоя, заряда, спина и 
т.д.). В свою очередь, мировая линия обладает экзистенциальным смыслом, т.е. 
принципиальной возможностью сопоставления с экспериментом, когда она 
рассматривается не только как последовательность четырехмерных положений, но и 
как последовательность локальных событий, в которых участвуют виртуальные 
частицы.

Таким образом, только сейчас, в свете наметившихся перспектив теории 
элементарных частиц, в связи с более или менее определенными прогнозами в этой 
области мы можем пересмотреть традиционную чисто негативную оценку последних 
сорока лет жизни Эйнштейна. И раньше казалось неестественным вычеркивать из 
истории науки столь длительную полосу, заполненную чрезвычайно напряженной 
работой одного из самых мощных умов, какие известны истории науки. Можно было 
предположить, что Эйнштейн имел в виду какие-то неопределенные контуры новой 
картины мира. Теперь эти контуры еще не стали однозначно определенными, по мы 
мо-

375

жем конкретнее иллюстрировать их. Объективный смысл "ворчания", как назвал Макс 

Борн позицию Эйнштейна в отношении квантовой механики, не состоял в попытках 
вернуться к классическим представлениям. Эйнштейн не сочувствовал объяснению 
квантовой механики с классических позиций "скрытых параметров". Теперь мы можем 

несколько конкретнее иллюстрировать противоположный путь пересмотра квантовой 
механики - более радикальный отказ от классического образа тождественной себе 
движущейся частицы как исходного образа картины мира.

Думается, что такой отказ содержится implicite в отказе Эйнштейна от принципа 
Маха. Этому посвящена значительная часть главы "Эйнштейн и Мах". Припцип Маха, 
как нам уже известно, сводит мироздание к движениям и силовым взаимодействиям 
тел. С этим принципом явно не согласуется возникновение частицы и ее распад, 
нарушающий принцип себетождественности объектов, из которых составляется 
картина 
мира. Подобные процессы не входят в "классический идеал", в картину мира "того 
же типа, что и механика Ньютона". К выходу за рамки такой картины подошла 
теория 
относительности при ее синтезе с квантовой механикой. Однако выход за пределы 
первоначального замысла никогда не приобретал у Эйнштейна той силы, какой 
обладала тяга к "классическому идеалу".

В этом выражалась характерная особенность научного гения. Эйнштейн 
интересовался 
основами пауки - общими принципами, определяющими все, что происходит в мире. В 

1924 г. он писал Соловину о своих научных интересах:

"Интерес к науке был для меня ограничен изучением принципиального, и это лучше 
всего объясняет характер моей деятельности. То, что я опубликовал так мало 
вещей, проистекает из указанного жо обстоятельства: страстное желание познать 
принципиальное привело к тому, что большая часть времени была потрачена на 
бесплодные усилия" [14].

14 Lettres a Solovine, 49.


Это было написано в 1924 г., в период блестящего подтверждения теории 
относительности. Уже тогда Эйнштейн стремился найти еще более общие основы 
универсальной гармонии бытия. Такие основы не были найдены, и Эйп-

376

штейн подчас считал их поиски бесплодными усилиями. Они не были найдены и позже.
 
Более того, интерес к принципиальным основам картины мира не совпадал с 
наиболее