из сердца или из головы. С годами я учился все сильнее ценить второй род 
доброты 
- тот, который вытекает из ясного мышления. Много раз приходилось мне видеть, 
как разрушительны чувства, не поддерживаемые ясным рассудком" [27].

Многие, знавшие Эйнштейна, спрашивали себя, что является более великим в этом 
человеке: интеллект, проникающий в структуру Вселенной, или сердце, 
резонирующее 
на каждое человеческое горе и на каждое проявление общественной 
несправедливости? Это впечатление проходит и через другие воспоминания о жизни 
Эйнштейна в Принстоне. Густав Букки, врач, лечивший Эйнштейна, пишет, что каким 

бы сильным ни было впечатление, производимое глубиной и неожиданностью мыслей 
Эйнштейна, "все же его человечность была наибольшим и самым трогательным чудом" 

[28]. Букки рассказывает, что Эйнштейн не соглашался на просьбы позировать 
художникам, но существовал аргумент, действовавший на него безошибочно. 
Достаточно было художнику сказать, что портрет Эйнштейна поможет ему хоть на 
время выйти из нужды, и Эйнштейн безропотно тратил долгие часы, позируя бедняку.
 
Букки говорит, что на улицах у прохожих при взгляде на Эйнштейна всегда 
появлялась добрая улыбка. Он немного смущенно отвечал на эти улыбки. В 
Принстоне 
его знали все.

27 Успехи физических наук, 1956, 59, вып. 1.
28 Helle Zeit, 61.


"Даже в Принстоне, маленьком университетском городке, все смотрели на Эйнштейна 

жадными изумленными глазами. Во время наших прогулок мы избегали нескольких 
более оживленных улиц, выбирали поля и безлюдные улочки. Однажды, например, из 
какого-то автомобиля нас попросили задержаться. Из машины вышла немолодая уже 
женщина с фотоаппаратом, и, зарумянившись от волнения, попросила:

- Господин профессор, разрешите мне сфотографировать вас.
- Пожалуйста.


262

Он несколько секунд стоял спокойно, а потом продолжил свои рассуждения.

Я уверен, что через несколько минут он забыл об этом инциденте.

Как-то в Принстоне мы пошли в кино на картину "Жизнь Эмиля Золя". Купив билеты, 

мы вошли в переполненное фойе, где узнали, что придется ждать еще 15 минут. 
Эйнштейн предложил пройтись. Выходя, я сказал контролеру:

- Мы вернемся через несколько минут. Эйнштейн, однако, забеспокоился.

- У нас уже нет билетов, вы нас узнаете? Контролер, считая, что это удачная 
шутка, ответил

Эйнштейну:

- Да, профессор, я вас наверное узнаю. Когда я смотрел картину, я думал, что 
если не я сам, то мои дети увидят, вероятно, когда-нибудь фильм "Жизнь Альберта 

Эйнштейна" и он будет так же исторически правдив, как этот" [29].

В начале 1937 г. Инфельд после долгих колебаний решил поговорить с Эйнштейном 
по 
одному чисто личному вопросу. Он получил степендию в Принстоне на один год. 
Пора 
было подумать о дальнейшей возможности работы с Эйнштейном. Несмотря на 
энергичные просьбы последнего, Инфельду отказали в продлении стипендии. Тогда 
ему пришла в голову мысль написать вместе с Эйнштейном популярную книгу. 
Достаточно было сказать любому издателю о согласии Эйнштейна, чтобы половины 
полученного аванса хватило Инфельду еще на год жизни в Принстоне. С трудом 
преодолевая сковывающую неловкость, запинаясь и сбиваясь, Инфельд изложил 
Эйнштейну этот план. Эйнштейн спокойно слушал и ждал, пока Инфельд объяснит, 
наконец, чего он хочет. Наконец, он тихо произнес: "Эта мысль недурна. Совсем 
недурна!"

Потом он протянул Инфельду руки.

- Мы сделаем это" [30].