Эйнштейна. В марте 1922 г. Эйнштейн поехал во Францию, куда его по инициативе 
Ланжевена пригласил College de France. Встречали его Ланжевен и Нордман - 
французский физик, много сделавший для распространения идей Эйнштейна во 
Франции.

Ланжевен и Нордман знали, что националистическо-монархические круги готовят 
провокационные выступления на вокзале. Поэтому они провели Эйнштейна в город 
через боковой выход. Но оказалось, что толпа, стоявшая перед вокзалом, состояла 

из студенческой молодежи, хотевшей приветствовать Эйнштейна и в случае нужды 
дать отпор провокационным вылазкам. Молодежью руководил сын Ланжевена.

В пятницу, 31 марта, в 5 часов вечера в самой большой аудитории College de 
France собрались ученые и некоторое число студентов. Присутствующие удивлялись, 

что на сенсационном вечере нет "всего Парижа", т.е. обычных посетителей 
театральных премьер. Ланжевен позаботился, чтобы билеты попали только тем, кто 
интересовался существом предстоявшей дискуссии.

В своем выступлении Эйнштейн говорил о коллизии между классическим принципом 
относительности и электродинамикой. Электродинамика заставила заинтересоваться 
вопросом: остается ли в силе принцип относительности и невозможность 
зарегистрировать прямолинейное и равномерное движение системы, если учитывать 
не 
только механические процессы, но и распространение света в системе. Постоянство 

скорости света означает, что движение системы остается относительным, если 
принимать во внимание и оптические процессы: скорость света не ме-

217

няется при инерционном движении и не дает какого-либо внутреннего критерия 
движения. Эйнштейн указал на объективный, субстанциальный характер этого 
исходного положения теории относительности. Он говорил о некоторых математиках, 

усвоивших формулы, но не понявших существа теории: "Они напрасно видят в ней 
лишь формальные соотношения и не задумываются над физическими реальностями, 
соответствующими употребленным математическим символам". Эйнштейн понимает под 
физической содержательностью возможность сопоставить основанные на логических 
заключениях абстрактные конструкции с наблюдениями. Такая возможность 
демонстрирует существование внешней объективной реальности - причины ощущений, 
и 
сопоставление с последними доказывает, что конструкции имеют объективный смысл.

Пространственное расстояние - понятие, которое должно быть сопоставлено с 
наблюдением. Но к такому сопоставлению пригодно лишь расстояние, пройденное 
каким-то физическим объектом. Поскольку физический объект не может двигаться с 
бесконечной скоростью, мы можем сопоставить с наблюдением понятие, объединяющее 

пространственное расстояние и интервал времени. Такое понятие обладает 
физическим смыслом. В объективном мире нет "мгновенных" пространственных 
расстояний, существуют лишь пространственно-временные интервалы.

3 апреля в физической аудитории College de France происходила дискуссия в 
несколько более узком кругу. Эйнштейн указал на невозможность синхронизировать 
часы при наблюдении их хода в движущихся одна отноносительно другой системах. 
Главным оппонентом был Пенлеве - знаменитый математик, восторженно говоривший о 

блеске эйнштейновского гения, но критиковавший основные посылки теории 
относительности. Он приводил примеры, противоречащие этим выводам, но, как 
разъяснял Эйнштейн, в этих примерах неявно фигурируют ускорения систем. На них 
компетенция специальной теории не распространяется.

Еще через три дня, 6 апреля, в Сорбонне состоялось заседание Французского 
философского общества, где Эйнштейн излагал свои взгляды на философию Канта, 
затем спорил с Бергсоном, защищавшим идею особого "внутреннего" интуитивно 
постигаемого времени. Эмиль Мейерсон задал Эйнштейну вопрос о его отношении к 
философии

218

Маха. В ответ он услышал уже приводившуюся характеристику: "жалкий философ" 
[35].

Во Французской Академии наук Эйнштейн не выступал. Здесь для многих имя 
Эйнштейна было одиозным - он был сторонником свободы, мира, социального 
прогресса. Другие (а иногда те же самые) члены Академии видели в теории 
относительности опасность для канонизированной классической науки. Для них, по 
выражению Эйнштейна, "все, чему они научились до 18 лет, является опытом, все 
позднейшее - измышлением" [36].