она 
в 1920 г.

Дом был расположен в сравнительно новом районе западной части Берлина. Этот 
район назывался Баварским кварталом по наименованию улиц, носивших баварские 
названия. Широкие, прямые улицы, тенистые деревья и новые дома привлекали в 
этот 
квартал зажиточные семьи. Дом, в котором жил Эйнштейн, был похож на тысячи 
других берлинских домов. Перед домом был маленький сад со статуей святого 
Георгия, попирающего дракона [14].

14 См.: Garbedian H. Albert Einstein. New York, 1939, p. 110-112.


В квартире Эйнштейна все было просто. Светлые обои в цветах, семейные портреты 
и 
репродукция картины, изображающей Фридриха Великого с двумя собаками, пианино в 

углу - все как и в тысяче других домов. Только библиотека указывала на 
профессию 
хозяина. Посетитель, ожидавший увидеть в обстановке дома отражение личности 
Эйнштейна, был бы разочарован, если бы затем ему не удалось попасть наверх. В 
угловой башенке находились две небольшие комнаты, отделенные лестницей от 
остальной квартиры. Это были кабинет Эйнштейна и вторая комната, где стоял 
круглый стол, покрытый красной с белым тканью. На столе кипы бумаги, брошюр


199

и много табачного пепла. Два стула с соломенными сидениями, кушетка и у 
противоположной стены полки с книгами, журналами и двумя толстыми библиями. На 
полке стояла также статуэтка, сделанная Марго и изображавшая старого еврея с 
невероятной шевелюрой. Происхождение этой статуэтки таково. У Эйнштейна начали 
выпадать волосы, и Эльза посоветовала для их укрепления есть побольше лука. 
Эйнштейн последовал ее совету. Марго изготовила статуэтку, сделала надпись 
"Рабби Цвибель" (Zwiebel - лук) и сказала Эйнштейну: "Такую копну волос и 
бороду 
до пояса приобретает человек, поедающий лук". Эйнштейн очень любил статуэтку.

Эта статуэтка - символ простой, дружеской и проникнутой юмором атмосферы в 
семье 
- находилась среди вещей, оставшихся от прежних владельцев. Эйнштейну они не 
мешали, чужие вкусы никогда не вызывали у него раздражения. На столе стоял 
маленький телескоп. Когда гости спрашивали о назначении телескопа, Эйнштейн 
отвечал: "Нет, это не для звезд. Телескоп принадлежал бакалейщику, ранее 
жившему 
здесь. Я его берегу как игрушку". Когда же Эйнштейна спрашивали, где его 
инструменты, он, улыбаясь, показывал на свой лоб. Однажды в ответ на вопрос о 
его лаборатории Эйнштейн предъявил свою авторучку.

Вставал Эйнштейн около восьми часов утра. В домашних туфлях и халате, пока 
наполнялась ванна, он садился за пианино. Когда жена говорила: "Готово, 
Альбертль", он проходил в ванную, а Эльза спешила закрыть за ним дверь, так как 

он часто забывал сделать это сам. После завтрака он набивал трубку и уходил в 
кабинет.

Эйнштейну часто задавали вопрос, сколько часов он работает, и он всегда 
затруднялся ответить, потому что для него работать значило думать. Иногда же он 

сам спрашивал кого-нибудь из друзей: "Сколько часов в день вы работаете?" - и 
когда получал ответ - восемь или десять, пожимал плечами и говорил: "Я не могу 
так долго работать. Я не могу работать больше четырех - пяти часов в день, я не 

трудолюбивый человек".

Когда Эйнштейн уходил в кабинет, Эльза садилась разбирать корреспонденцию. 
Письма приходили со всего света, на всех языках, сотни писем, которые швейцар 
приносил в больших корзинах. Писали ученые, государственные деятели, лидеры 
организаций и обществ, рабо-

200

чие, безработные, студенты. Было много писем, содержавших просьбы о помощи или 
совете, предложения услуг. Молодая женщина предлагала свои услуги в качестве 
"космической созерцательницы". Изобретатели писали о новых машинах, родители - 
о 
детях, которым дали имя Альберт, сигарный фабрикант сообщал, что назвал новый 
сорт сигар "Относительность".