| |
Недавно у нас произошло большое несчастье. Во время одного тонкого
эксперимента с радием пропала значительная часть нашего запаса радия, и мы
до сих пор не можем понять причину такой большой беды. Из-за этого
происшествия мне придется отложить работу об атомном весе радия, которую я
должна была начать на Пасху. Мы оба приуныли.
О радии, своей единственной заботе, она пишет брату и в другом письме.
Мари - Юзефу Склодовскому, 23 декабря 1903 года:
...Возможно, нам удастся добыть большее количество нашего незадачливого
вещества. Для этого нужны минеральное сырье и деньги. Деньги у нас теперь
имеются, но до сего времени нельзя было достать сырье. В настоящее время нас
обнадеживают, и, вероятно, мы сможем закупить нужный нам запас руды, в чем
нам раньше отказывали. Итак, производство радия увеличится. Если бы ты знал,
сколько надо времени, терпения и денег, чтобы выделить малюсенькое
количество радия из нескольких тонн материала!
Вот что занимало Мари спустя тринадцать дней после присуждения
Нобелевской премии. В течение этих тринадцати дней университет тоже сделал
открытие: он открыл Кюри - великую чету!
Но Пьер и Мари не могут привыкнуть к своим новым ролям на сцене мировой
науки.
Пьер Кюри - Жоржу Гуи, 22 января 1904 года:
Дорогой друг,
я давно собирался написать вам, простите меня, но задержка ответа
объясняется тем нелепым образом жизни, какую я сейчас веду.
Вы сами явились свидетелями внезапного увлечения радием. Это наградило
нас всеми прелестями популярности: нас преследовали журналисты и фотографы
всех стран света; они доходили до того, что передавали разговор моей дочери
с няней и описывали нашего черно-пегого кота. Кроме того, нам писали письма
и посещали лично всякие эксцентричные личности и безвестные изобретатели. В
большом количестве поступали просьбы помочь деньгами. Наконец, коллекционеры
автографов, снобы, светские люди, иной раз даже ученые приходили навестить
нас в роскошном помещении на улице Ломон, хорошо вам известном. А со всем
тем ни одной минуты покоя в лаборатории и каждый вечер необходимость писать
целый ворох писем. Я чувствую, как тупею от такого образа жизни...
* * *
Бедность, переутомление, людскую несправедливость оба Кюри перенесли
без жалоб, но теперь они впервые проявляют странную нервозность. Чем больше
растет их известность, тем сильнее обостряется эта нервозность.
Пьер Кюри - Жоржу Гуи, 20 марта 1904 года:
...Как вы могли заметить, в данный момент судьба нам благоприятствует,
но ее милости сопровождаются множеством всяческих беспокойств. Никогда мы не
были в такой степени лишены покоя. Бывают дни, когда нет времени
передохнуть. А ведь мы мечтали жить дикарями, подальше от людей!
Пьер Кюри - Ш.-Эд. Гийому:
...От нас требуют статей, докладов, а пройдет несколько лет, и те самые
лица, которые их требуют, с удивлением увидят, что мы не работали...
Пьер Кюри - Ш.-Эд. Гийому, 15 января 1904 года:
Дорогой друг,
мой доклад состоится 18 февраля, газеты были плохо осведомлены. Из-за
этого ложного известия я получил двести просьб о входных билетах, на которые
отказался отвечать.
Чувствую полнейшую, непреодолимую индифферентность по отношению к
своему докладу на Фламмарионской конференции. Мечтаю о более спокойном
времени в каком-нибудь тихом крае, где запрещены доклады и изгнаны
газетчики.
Мари Кюри - Юзефу Склодовскому, 14 февраля 1904 года:
Все время суматоха. Люди, как только могут, мешают нам работать. Теперь
я решила стать храброй и не принимаю никого, но все-таки мне мешают. Вместе
с почетом и славой нарушилась вся наша жизнь.
Мари Кюри - Юзефу Склодовскому, 19 марта 1904 года:
Дорогой Юзеф, шлю тебе самые горячие пожелания в день твоих именин.
Желаю тебе здоровья, успеха всему твоему семейству, а также никогда не
утопать в таком потоке писем, каким залиты сейчас мы, и не выдерживать таких
атак, как мы.
Мне немножко жаль, что я выбросила полученную корреспонденцию: она
довольно поучительна... Там были советы, стихи о радии, письма разных
|
|
