Глядя на безжизненное, спокойное отцовское лицо, Мари прощается с отцом
и умоляет простить ее. В глубине своей души она не переставала упрекать себя
за то,  что осталась во Франции, обманув ожидания  старика, который надеялся
провести остаток своей жизни  в ее присутствии. Стоя перед раскрытым гробом,
в полной тишине, она  шепотом продолжает упрекать себя,  пока наконец брат и
сестры не прекращают тяжкой сцены.
     Это мучительное  самообвинение несправедливо. Последние  годы жизни  ее
отца протекали спокойно, счастливо, и в особенности благодаря ей. Окруженный
любовью близких, удовлетворенный как  отец и дед,  старик Склодовский  успел
забыть  былые превратности  своей жизни. Самые последние, наибольшие радости
доставила ему как раз Мари. Открытие полония  и радия, появление в "Докладах
Французской академии наук" поразительных  сообщений за подписью его  ребенка
вызвали  глубокое, хорошее  волнение в  учителе физики,  занятом  ежедневным
обязательным  трудом, исключавшим возможность  бескорыстного занятия наукой.
Он следил за каждым новым успехом своей дочери.
     Еще недавно Мари известила его о том, что после четырех лет настойчивой
работы ей  удалось добыть  радий в  чистом виде. И  за  шесть дней  до своей
смерти старик Склодовский  начертал  дрожащею рукой следующие строки  уже не
прежним четким, ровным почерком:

     Наконец ты располагаешь  чистой солью радия! Если принять во  внимание,
сколько потрачено труда, чтобы добыть его, то, конечно, это самый дорогой из
химических   элементов.  Жаль   одного,   что   работа  эта  имеет  интерес,
по-видимому, только теоретический...

     Как был бы горд и счастлив старик отец,  если бы прожил еще два  года и
узнал,  что  имя его  дочери приобрело громкую известность, что  Нобелевская
премия  присуждена  Анри Беккерелю, Пьеру  Кюри  и  Мари  Кюри  - его милому
Анчупечо!..
     Мари уезжает из Варшавы  бледная, худая.  В  сентябре  она  вернется  в
Польшу.  После  горестной  утраты  Склодовские-дети   чувствуют  потребность
собираться, как доказательство, что их братское единство нерушимо.

     * * *

     Октябрь.  Пьер  и Мари вернулись  в  свою лабораторию. Оба устали. Мари
помогает в исследованиях мужу и в  то  же время записывает результаты  своих
работ по выделению радия. Но она пала духом, у нее ни  к чему нет охоты.  То
страшное напряжение, какому она так  долго подвергала  свою нервную систему,
вызвало странные явления:  по ночам на нее находили  приступы сомнамбулизма,
она вставала с постели и бессознательно бродила по дому.
     Наступивший  год  также  приносит  печальные   события.  Прежде   всего
беременность  Мари,  закончившаяся преждевременно выкидышем. Мари трагически
переживает это разочарование.
     Мари - Броне, 20 августа 1903 года:

     Я  так  пришиблена этим  несчастным случаем, что у  меня  нет  мужества
писать кому-либо о нем. Я так привыкла к  мысли иметь этого ребенка,  что не
могу утешиться. Прошу тебя,  напиши, приходится  ли  мне,  по твоему мнению,
винить в этом общую усталость, так как, должна сознаться, я  не щадила своих
сил.  Я надеялась на  крепость своего организма,  а теперь горько сожалею об
этом, заплатив так дорого  за самонадеянность.  Ребенок - девочка, в хорошем
состоянии, была еще живой. А как я ее хотела!

     Несколько позже, уже из  Польши, приходит  дурная весть: второй ребенок
Брони, мальчик, умер в несколько дней от менингита.

     Я  совершенно  подавлена несчастьем,  какое обрушилось на  Длусских,  -
пишет  Мари  своему брату. -  Этот  ребенок  был воплощенное здоровье.  Если
возможно потерять  такого  ребенка,  несмотря  на  хороший уход, мыслимо  ли
надеяться  сохранить других детей и воспитать их? Я не  могу без дрожи ужаса
смотреть на свою дочку. Горе Брони разрывает мое сердце.

     Эти печальные события омрачают  существование  Мари, а в то же время ее
изводит другое тяжелое, мучительное обстоятельство: болеет  Пьер. И раньше у
него случались приступы  болей, которые, вследствие неясных симптомов, врачи
называли  ревматическими, теперь они  усилились  и  жестоко  угнетают Пьера.
Мучительно  страдая, он  стонет  целые  ночи напролет, а  перепуганная  жена
ухаживает за ним.
     Однако  ж Мари должна вести  занятия в Севре,  а Пьеру  надо опрашивать
своих  многочисленных учеников  и проводить  с ними практические работы.  Не
имея желанной лаборатории, необходимо продолжать кропотливые опыты.
     Только один раз вырывается у него жалоба. Он тихо произносит:
     - А все-таки тяжелую жизнь избрали мы с тобой.
     Мари пытается возразить ему, но ей  не  удается скрыть свою тоску. Если
так приуныл даже Пьер, разве это не значит, что уходят его силы? Уж не болен
ли он какой-нибудь  страшной, неизлечимой болезнью? А  сможет  ли  она  сама
преодолеть ужасную усталость?  Уже несколько месяцев, как мысли о смерти все
больше овладевают ею.
     - Пьер!