и министром иностранных дел Польши.
     Его имя - Игнаций Падеревский.

     * * *

     Мари с жаром набросилась на все, что  ей предоставляла новая эпоха в ее
жизни.  Трудится  с  увлечением. Вместе  с тем  находит и много радостного в
чувстве  товарищества,   в   той  сплоченности,   какую  создает  совместная
университетская работа.  Но  заводить связи  с  французскими товарищами  еще
мешает  ее робость, и  Мари ищет прибежища в кругу своих  соотечественников.
Панна Красковская,  панна Дидинская,  медик  Мотзь, биолог Даниш,  Станислав
Шалай - будущий муж Эли и младший Войцеховский - будущий президент  Польской
Республики становятся ее друзьями в польской колонии Латинского квартала, на
этом островке свободной Польши.
     Здешняя польская молодежь бедна,  но устраивает  вечеринки или ужины  в
рождественский  сочельник,   и  тогда  добровольцы-поварихи  готовят  только
варшавские блюда: горячий борщок амарантового цвета, капусту с шампиньонами,
фаршированную  щуку,  сладкие  пирожки с маком;  подается немножко  водки  и
разливаннное  море  чая...  Бывают  и  любительские  спектакли,  на  которых
разыгрывают драмы и комедии.  Программы этих вечеров -  конечно, на польском
языке - разрисованы символическими изображениями: снежная равнина с хатой, а
ниже мансарда,  где сидит юноша, мечтательно  склонясь  над  книгой;  есть и
рождественский дед,  сквозь каминную  трубу он сыплет в  лабораторию научные
руководства; а на первом плане пустой кошелек, изгрызенный крысами...
     В этих развлечениях принимает участие  и Мари.  Разучивать роли,  чтобы
играть  в  комедиях,  ей некогда. Но  когда  скульптор  Вашинковский устроил
патриотическое  празднество с живыми картинами, то на нее  пал выбор,  чтобы
воплотить самое главное действующее лицо: "Польшу, разрывающую свои оковы".
     В  этот   вечер  суровая  студентка  сделалась  неузнаваема.  Одетая  в
классическую тунику, она была задрапирована длинным покрывалом  национальных
цветов Польши.  Белокурые  волосы обрамляли ее решительное славянское лицо с
чуть выступающими скулами и свободно падали на плечи.
     На  чужбине  ни  Мари,  ни  ее сестра, как видно, не могут расстаться с
Варшавой. Не имея возможности поселиться  в центре Парижа, местом жительства
они избрали Немецкую улицу на окраине столицы, поближе к Северному вокзалу и
поездам,  привезшим их во Францию. Родина с ними и крепко держит двух сестер
множеством  уз,  из  коих немалое значение имеет переписка с  отцом.  Хорошо
воспитанные, почтительные  дочери  пишут  старику  Склодовскому, обращаясь к
нему  в третьем  лице  и  заканчивая  каждое  письмо  словами:  "Целую  руки
папочке"; рассказывают  о  необычайном  разнообразии своей жизни и  дают ему
множество  поручений.  Они  не  представляют  себе,  что  чай  можно  купить
где-нибудь, кроме Варшавы, что в крайнем случае чай по доступным ценам можно
достать и в Париже, как и утюг.
     Броня - своему отцу:

     ...Я была бы крайне признательна милому папочке, если бы он прислал два
фунта  чаю по два рубля двадцать  копеек. Кроме этого, нам  больше ничего не
нужно, Мане тоже.
     Мы все здоровы. У Мани очень хороший  вид, и, как мне кажется, трудовая
жизнь не утомляет ее нисколько...

     Владислав Склодовский - Броне:

     Милая Броня, очень рад,  что утюг оказался хорошим. Я выбирал его сам и
поэтому мог  опасаться,  такой ли он,  какой тебе хотелось. Я не знал,  кому
поручить  эту  покупку,  как,  впрочем, и все  другие. Хотя они  относятся к
легкомысленной области дамского хозяйства, пришлось заняться ими самому...

     Вполне  понятно,  что  Мари рассказала  отцу  о  вечере  на  квартире у
скульптора и о собственном триумфе в образе "Полонии". Но старик не был этим
восхищен.
     31 января 1892 года Склодовский пишет дочери:

     Милая  Маня, меня  огорчило твое  последнее письмо. Я крайне сожалею  о
том,  что   ты  принимала  такое  деятельное  участие  в  организации  этого
театрального представления. При всей своей невинности торжество  такого рода
привлекает внимание  к устроителям, а  ты, конечно,  знаешь,  что  в  Париже
существуют люди,  которые весьма  старательно  следят  за  вашим поведением,
записывают имена всех, кто выдвигается вперед, и посылают свои сведения сюда
для  их использования в различных целях.  Это может стать источником крупных
неприятностей  и даже закрыть этим  лицам доступ к определенным  профессиям.
Таким  образом, те,  кто рассчитывает впоследствии зарабатывать свой  хлеб в
Варшаве, не подвергая себя разным  опасностям,  должны в своих  же интересах
вести себя потише и  не посещать мест,  где все на виду... Подобные события,
как  балы,  концерты  и   другие  в   том  же  роде,  описываются  газетными
корреспондентами с перечислением имен участников.
     Упоминание твоего имени в газетах  мне причинило бы  большое горе.  Вот
почему в  своих предшествующих письмах я  сделал тебе несколько замечаний  и
просил тебя держаться как можно дальше в стороне...