домой,  где ее  присутствие было  бы  весьма  полезным  и  горячо  желанным.
Добавлю, что мадемуазель Мари совершенно здорова и у нее довольный вид.
     Будьте уверены в моем полном уважении.

     Таковы первые известия от доктора Длусского о своей новой родственнице,
порученной  его  заботам,  так  как  Броня  отсутствовала,  задержавшись  на
несколько  недель в Польше. Этот саркастический молодой  человек оказал Мане
исключительно сердечный прием.
     Из всех польских  эмигрантов, проживающих в Париже, Броня выбрала  себе
самого красивого,  самого блестящего  и самого  умного. Казимеж Длусский был
студентом в Петербурге, и в Одессе, и в Варшаве.
     Вынужденный  бежать  из  России,  так  как  ему  приписывали участие  в
заговоре  против Александра II, он  стал революционным публицистом в Женеве,
затем попал в Париж, где поступил в Школу политических  наук, оттуда перешел
на медицинский  факультет и наконец стал  врачом.  Где-то в Польше живут его
богатые родные,  а в Париже среди "дел" Министерства  иностранных  дел лежит
очень  досадная регистрационная карточка,  составленная на  основе донесений
царской охранки, карточка,  все время мешающая ему натурализоваться и осесть
в Париже.
     Приехавшую  домой  после некоторой  отлучки  Броню  встречают  громкими
приветствиями и  сестра, и муж. Спешно требовалось,  чтобы разумная  хозяйка
взяла в свои руки ведение  домашнего хозяйства. Через  несколько часов по ее
прибытии  в  квартире  на  третьем  этаже  с широким  балконом, выходящим на
Немецкую  улицу,  уже наведен порядок. Кухня опять приобрела безукоризненную
чистоту, повсюду вытерта пыль, на рынке куплены цветы и поставлены в вазы. У
Брони организаторский талант!
     Это она придумала сбежать из центра Парижа и нанять квартиру поблизости
от парка  Бют-Шомон.  Заняв небольшую сумму денег, она несколько раз  тайком
побывала в  Аукционном зале, и  через  несколько  дней  в квартире  Длусских
появилась  изящная  венецианская  резная мебель,  хорошенькие  драпировки  и
пианино.  Создалась  атмосфера  домашнего  уюта.  Так  же находчиво  молодая
хозяйка  распределила  время  занятий  каждого  из  них.  Врачебный  кабинет
принадлежал Казимежу в определенные часы, когда он принимал своих пациентов,
главным образом мясников с  бойни, в другие  же часы кабинетом  пользовалась
Броня  для  приема  своих  гинекологических больных.  Трудиться  приходилось
много, супруги-врачи и бегали по визитам, и принимали на дому...
     Но  вот наступает вечер, зажигаются лампы,  и все  заботы уходят прочь.
Казимеж любит развлечься. Напряженная  работа, полная пустота  в кармане  не
влияют ни на  его живость, ни на его веселое лукавство.  После какого-нибудь
долгого дня усиленной работы он уже через несколько минут затевает поездку в
театр,  конечно, на дешевые места. Нет денег, Казимеж  садится за пианино, а
играет  он чудесно. Попозже в передней  слышатся звонки, приходят друзья  из
польской колонии - молодые супружеские пары, которые знают,  что "к Длусским
можно  прийти в  любой день". Броня  то  появляется,  то исчезает. На  столе
горячий  чайник, сироп, холодная  вода,  и  тут же  ставят  груду  пирожков,
испеченных докторшей  в свободное после полудня время,  между двумя приемами
больных.
     Однажды вечером, когда Маня уселась за книги у себя в  комнатке в конце
квартиры и собиралась просидеть часть ночи, в комнату влетел зять.
     - Надевай мантилью, шляпку - живо! У меня даровые билеты на концерт...
     - Но...
     -  Никаких  "но"!  Играет  польский  пианист, о котором я говорил тебе.
Продано  билетов очень мало, надо по дружбе к бедному юноше заполнить зал. Я
уже  навербовал  добровольцев,  мы будем  аплодировать  до  боли  в  руках и
создадим всю видимость полного успеха... А если бы ты знала, как он играет!
     Нет  смысла  возражать  этому  бородатому  бесу  с  черными,  веселыми,
блестящими глазами. Как он захочет - так и  будет. Всегда настоит на  своем!
Мари закрывает книгу, и трое молодых людей скатываются с  лестницы. Выскочив
на улицу, бегут со всех ног, чтобы успеть на омнибус.
     Спустя  немного  времени  Мари  уже  сидит  в  пустом  на три  четверти
Эраровском концертном  зале.  На  эстраду выходит  худой, длинный  человек с
необыкновенным лицом в ореоле пышных огненно-рыжих волос.  Вот он садится за
рояль. Лист, Шуман и Шопен оживают  под тонкими пальцами пианиста. Выражение
лица властное и благородное.  Мари жадно слушает пианиста. Несмотря  на свой
лоснящийся фрак и полупустой зал, он держится с видом не захудалого артиста,
а какого-то божества.
     Впоследствии этот музыкант будет заходить по вечерам на Немецкую  улицу
под  руку  с  очаровательной   женщиной,  панной  Горской,  вначале   только
влюбленным  в нее, а позже  - ее  мужем.  Он  рассказывает о  своей жизни  в
бедности,  о своих  разочарованиях, но  говорит  без горечи.  Броня  и  Мари
вспоминают с  панной Горской  те отдаленные времена, когда шестнадцатилетняя
Горская аккомпанировала их матери пани Склодовской во время  ее заграничного
лечения. "Когда  мама вернулась  в Варшаву, - говорит со смехом Броня, - она
сказала, что больше не будет брать Вас на курорты - уж очень вы красивы!"
     Изголодавшись по музыке, молодой  человек с гривой огненных волос вдруг
прерывает разговор несколькими  аккордами. И скромное пианино Длусских,  как
по волшебству, превращается в великолепный инструмент.
     Этот страстный музыкант-пианист очарователен. Он нервен, он влюблен,  и
счастлив, и несчастлив.
     Из него выйдет гениальный виртуоз, а  позже он станет премьер-министром